Содержание

Будущее социальных технологий

 

Конфирматы

Учительница встала перед классом и начала разговор:

– Сегодня у нас особенный классный час. Уберите всё со стола. Не надо ничего записывать, мы будем просто говорить.

– А про что мы будем говорить?

– Вам уже почти всем по двенадцать лет, и закон меня обязывает провести с вами разъяснительную беседу по поводу конфирматов.

– Ух ты, мы сейчас все разбогатеем сразу!

– Тихо, пожалуйста. Я говорю, а если кому-то непонятно – поднимаем руку и спрашиваем. Что тебе, Ваня?

– А если я не хочу быть конфирматом, можно я домой пойду?

– Нельзя. Я должна вам рассказать про конфирматов, а вы должны меня выслушать... А вообще никто никого не заставляет быть конфирматом. Дело это сугубо добровольное. Вот я, например, не конфирмат.

– А почему, Софья Олеговна?

– Когда только два года назад всю эту затею с конфирматами придумали, мне она вообще не понравилась. Сейчас я вижу, что это приносит свои плоды. Но сама я не хочу становиться конфирматом. Мне нравится тихая, спокойная жизнь. Я не хочу, чтобы за мной все следили, чтобы ко мне лезли с советами. Но это лишь моё мнение, я его никому не навязываю... Давайте так: у кого мама конфирмат, тот поднимет левую руку, а у кого папа – правую.

– А я с дедушкой и бабушкой живу...

– Ну для тебя же они как родители, вот за них и поднимай... Так... Ну понятно, примерно пятьдесят на пятьдесят. А ведь совсем недавно, летом, процент конфирматов был около двадцати процентов. Видите, как быстро время летит?

– А мой папа ещё в том году стал конфирматом.

– Ладно. Давайте не будем мериться, у кого родители стали раньше конфирматами... Итак, кто такие конфирматы?

– Конфирматы весёлые ребята.

– Да-да, была такая социальная реклама. Но всё же?

– Конфирмат это тот, кто делится с другими своими доходами.

– Молодец, Ксюша. Но вот я ведь тоже плачу налоги, из этих налогов потом деньги идут пенсионерам, на строительство дорог, на зарплату врачам и тем же учителям. Значит, я тоже делюсь своими доходами.

– Конфирматы делятся доходами со своими друзьями.

– Правильно, Ксюша. Обычные люди платят налог – так называемый НДФЛ – в размере тринадцати процентов. Конфирматы платят 23%. 13% отходит государству на разные нужды, а остальные десять... Куда деваются остальные 10%?

– Делятся среди друзей.

– Правильно, Вера. Делятся среди друзей. Точнее, среди тех, кто владеет акциями конфирмата. Сколько всего акций у конфирмата?

– Сто.

– Да, сто. Вот, например, муж и жена. Оба конфирматы. 50 акций мужа принадлежит жене, 50 акций – самому мужу. Что это значит? Это значит, что все эти конфирматские деньги останутся в семье. Только половина из них перейдёт жене. И вот у меня вопрос к вам. Хорошо это или плохо?

– Хорошо.

– Почему, Света?

– Я считаю, что муж должен делиться с женой.

– Плохо.

– Почему, Ваня?

– Потому что жена теперь всегда будет знать, сколько муж заработал. Все деньги у него заберёт. Ему вообще ничего не останется.

– Правильно. Вообще всё от семьи зависит, от отношений в ней.

– А я думаю, что это в любом случае хорошо.

– Почему, Вова?

– Между ними связка образуется.

– Конечно. В этом и есть важная суть конфирматии. Вот, например, муж курит и пьёт. Они с женой постоянно ссорятся. Вот тогда жена и начинает думать, что всё равно придётся развестись. И ничего страшного не будет. Она себе сына возьмёт, алименты будет получать, а потом другого мужа найдёт, ещё лучше. Она так считает. Она не собирается помогать своему мужу, не заботится о нём. Не отвлекает от пьянства. Ведь она же женщина, могла бы что-нибудь придумать, в конце концов.

Класс внимательно слушал.

– Вот пошёл на работу в мятой рубашке – и ладно, его проблемы. «Он разве мне что-то хорошее делает?!» А если она будет его конфирматом, тогда будет заинтересована в том, чтобы он развивался. Чтобы всегда хорошо выглядел, чтобы его уважали. Даже если поссорятся, она всё равно будет ему рубашки гладить. И даже если разведутся, то всё равно у неё акции-то останутся. Она будет стараться помогать своему бывшему мужу. Ну я не знаю... Будет раз в месяц ходить и стирать ему, рубашки его гладить... Помните, был ролик на ютубе? Какой там девиз у конфирматов?

– Добро и польза! Польза и добро!

– Да. Эта жена придёт, но придёт не как какая-то бизнес-леди, а как конфирмат. Своим поступком она и доброе дело сделает, и себе пользу принесёт.

– А давайте ещё какой-нибудь пример!

– Пожалуйста. Вот ещё в том году один мальчик из восьмого класса, Боря Брин, стал конфирматом. Стал свои акции на бирже продавать. А их никто не покупал. Он цену снижал, снижал... Потом их все купил учитель физики наш, Алексей Романович. Пришёл он домой к Борису и сказал, что готов бесплатно заниматься с ним физикой. Скоро Боря стал получать пятёрки по физике, а потом сразу выиграл районную олимпиаду, а потом городскую. Вот так с ним хорошо Алексей Романович занимался, просто блестяще. Акции Бори сразу в два раза подскочили в цене. Алексей Романович продал акции и больше с Борей не занимается...

– И что?

– И то. Акции Бори после этого, конечно, немного упали, но не до прежнего уровня.

– Алексей Романович плохо поступил.

– Почему, Соня?

– Потому что перестал заниматься.

– Нет. Он ведь и так много сделал для Бори. Боря из троечников выбился в отличники. Теперь это гордость школы. А Алексей Романович тоже не прогадал, хорошо заработал. Все довольны.

– А почему акции Бори чего-то стоят? Он же ещё не работает, – спросила девочка Света.

– Ну ты дура, Журавлёва, – ответил за учительницу Вова. – Я бы твои акции ни за что не купил. Потом же этот Блин будет деньги получать. Если ты купишь его акции, потом будешь всю жизнь его деньги получать.

– Вова, не надо ругаться и обзываться. Это некрасиво. Но вообще ты прав. Он сейчас ничего не получает, эти акции пока не дают прибыль, но они будут давать прибыль потом. Акции детей, кстати, дорого стоят. Пусть их судьба ещё не ясна. Пусть вы ещё не работаете. Но зато у вас впереди долгая прекрасная жизнь, в которой будет много денег.

– А почему вообще его акции в два раза подскочили в цене?

– Дело в том, что люди образованные больше зарабатывают. Конечно, бывает и так, что кандидаты наук дворниками работают. А бывает и наоборот – вчерашний троечник сегодня генеральный директор. По-разному бывает. Но в среднем образованные получают больше. Было недавно даже исследование. Взяли тысячу взрослых людей, разделили их на две группы по пятьсот человек. В первой группе у всех средний балл по ЕГЭ был больше, чем во второй группе. Так вот в этой первой группе люди зарабатывают примерно в два раза больше.

– А ещё можно историю?

– Конечно. Один мой знакомый студент бросил университет со второго курса. Он уже тогда был конфирматом. И что тут самое интересное? Акции его нисколько не упали в цене. Странно, скажете вы. А вот и нет. Просто у этого студента были умные конфирматы. Они понимали, что ещё один юрист Китежу не нужен. И задатков юриста не было у этого парня. Летом он поехал в Москву, там поступил в МЭИ. Акции его сразу в полтора раза взлетели. Вот такие дела... А ещё у нас в школе случай был. У нашего директора Юлии Борисовны смартмобиль угнали. Ну всё, думаем, пропала машина, разобрали её уже на запчасти. Но на следующий день её вернули. Говорят, это конфирматы Юлии Борисовны вмешались или даже конфирматы конфирматов.

– А мой папа говорил, что не всем конфирматия идёт на пользу.

– Правда. Я вот поэтому и не хочу своими акциями делиться. Будут потом постоянно со своими советами лезть... А ещё, знаете, есть такие случаи, когда новоиспечённые конфирматы кончают... плохо кончают. Было уже несколько таких случаев, и у нас в Китеже тоже. Упадут у кого-нибудь акции, человек расстраивается и начинает пить водку. Его акции ещё падают. Он совсем расстраивается, не просыхает теперь, безобразничает – и с каждым днём его акции всё ниже и ниже. Потом в один прекрасный день... Ну, в общем, всё заканчивается как-нибудь плохо.

Класс задумался.

– А мой папа говорит, что конфирматы скоро водку запретят.

– Не знаю, не знаю... Столько раз пытались водку запретить... Я хочу, чтобы все вы знали, что быть конфирматом тяжело. Само слово «конфирмат» означает «твёрдый». Я вам рекомендую сто раз подумать, прежде чем стать конфирматом. Жизнь ваша может стать очень суровой, поверьте. Я не пугаю, просто говорю правду. Каждый день, каждый час каждый ваш поступок будут оценивать другие люди. Вы чихнули – а вдруг у вас СПИД и надо, значит, срочно ваши акции продавать. Вы улыбаетесь – может быть, наследство какое-то вам перепало. Может быть, пора прикупить ещё ваших акций. И вам самим отныне тоже придётся постоянно следить за другими людьми: как они себя чувствуют? достаточно ли разумные? чем им можно помочь? Может быть, я стара уже для этого, но мне кажется, что от всех этих постоянных вопросов с ума можно сойти. Поэтому я и не конфирмат. Но у вас, конечно, может быть другой жизненный стиль.

– А может неконфирмат владеть акциями конфирмата?

– Нет, только конфирмат может владеть акциями конфирмата. Никакие другие граждане или организации не могут. Только конфирматы. В этом важная идея. Настоящая братская связка возможна только между двумя людьми. Не может какое-нибудь ООО «БаблоБыстроСтрой» быть тебе братом. Если у этой фирмы будут твои акции, ты просто будешь ишачить на эту компанию. И точка.

– Софья Олеговна, а сколько я денег могу получить за свои акции?

– По закону вы с двенадцати лет можете получить статус конфирмата, свой уникальный номер. Ваши акции теперь это ваша собственность. Но в двенадцать лет вы можете продать только 10% своих акций, в тринадцать лет 20%, в четырнадцать лет 30%, в пятнадцать лет 40%, в шестнадцать лет 50%, в семнадцать лет 60%, а в восемнадцать уже 100%. Это сделано для вашей защиты. Чтобы вы сразу все свои акции по глупости не продали по дешёвке. Вам надо медленно думать, осторожно, с родителями советоваться постоянно. Самое хорошее для кого-то, может быть, это взять и продать акции именно родителям. Но в любом случае это вам решать.

– Ну а в деньгах это сколько?

– Я не знаю... Вот один мальчик из Б-класса, я слышала, свои 10% конфирматских акций продал за 72000 рублей.

– Ого!

Радостное оживление прошло по классу.

– А почему столько много?

– Я бы не сказала, что много. Рассчитывают примерно так. 10% конфирматских акций это, на самом деле, 1% от всего дохода. Сейчас средний доход 30 тысяч рублей. Значит, владелец этого пакета будет иметь с мальчика, когда он вырастет, 300 рублей в месяц. За год – 3600 рублей. За 20 лет – 72 тысячи.

– А почему за 20 лет?

– Ну это такая условная цифра... условное число. Раньше вообще умножали на 2 года, потом на 5 лет, потому что в идею с конфирматией не очень верили. Думали, что скоро эксперимент закончится. Сейчас поверили, поэтому стало 20 лет. Больше, говорят, уже не будет, потому что людям нужно ощущение прибыльности. Вот я куплю акции мальчика за 72 тысячи рублей, и только через 20 лет я выйду в плюс.

– У-у-у... Через 20 лет...

– Ну так ведь в акции вкладывают деньги люди, у которых эти деньги лишние. Их надо вложить во что-то. А это хорошее вложение, как говорят. Рискованное, но хорошее. К тому же денежная прибыль это половина вопроса. Другая половина в том, что ты находишь себе надёжных партнёров, а это дорогого стоит. Эта некая такая страховка: случится с тобой несчастье, рядом с тобой кто-нибудь встанет и подставит своё плечо, чтобы ты не упал.

Сзади послышался приглушённый голос:

– Я себе новый смартмобиль куплю...

– Дети, я вам настоятельно советую не тратить денег так, как заблагорассудится. И не продавать свои акции по дешёвке. Лучше подождать полгода, но дождаться настоящего покупателя. И ещё подумайте над тем, чтобы вложиться в акции друг друга. Это, поверьте, очень сближает.

Тот же голос опять пробубнил:

– Ладно, я лучше себе друга куплю.

– Софья Олеговна, а расскажите ещё истории.

– Будут вам истории, много их будет. И сегодня, и потом...

 

 

* * *

 

Анатолий Владимирович работал в институте повышения квалификации работников образования. Сегодня была пятница, а значит, конец трудовым будням. Значит, можно забыть про курсы, про слушателей этих курсов, про глубокомысленные разговоры на пространные темы.

Анатолий Владимирович сел в свой новенький синий смартмобиль, купленный недавно в рассрочку. Поехал в сторону дома. По дороге заехал в гипермаркет. Ему не надо много продуктов, всё равно в воскресенье жена возвращается от больной тёщи. Так, кое-что купить на сегодня и завтра.

Анатолий Владимирович приобрёл:

– дорогой литровый хрустальный графин водки,

– баночку селёдки под шубой,

– баночку грибочков,

– вкусный чёрный хлебушек,

– жвачку.

Он вышел из гипермаркета – господи, как же ярко и выразительно светит в сентябре солнце! Погрейтесь ещё, славный работник образования, скоро зима...

Не спеша дошёл до смартмобиля. Не спеша доехал. Не спеша зашёл в квартиру. Графин и закуска сразу ушли в холодильник. Анатолий Владимирович подумал и переложил графин в морозилку. Не пить же водку тёплой. Переоделся в домашнее, и тоже не спеша. Пошёл в туалет.

Анатолий Владимирович сел на унитаз, посмотрел на дверь и оторопел. Быть не может! График его акций за последний час резко упал! Где-то процентов на двадцать. На двери была приклеена специальная наклейка-монитор, которая только и умела, что показывать график конфирматских акций Анатолия Владимировича за последнюю неделю. Поперёк синей линии внизу имеются насечки. Каждая такая насечка обозначала один час. Всего 168 насечек – столько часов в неделе. И вот прямо на последней насечке красная линия, доселе почти строго горизонтальная, падала вниз. Устрашающе падала.

«Что со мной? – подумал Анатолий Владимирович и вытер пот со лба. – Я что, смертельно заболел?» Конечно, это обычное явление. Ты идёшь в больницу на обычные процедуры. Потом внезапно твои акции резко падают. Ты гадаешь, ломаешь себе голову. А через три дня узнаёшь, и чуть ли не последний, что болен тяжёлой болезнью. Но ведь Анатолий Владимирович не ходил к врачу давно. Собирался, но не ходил же. Даже не говорил ни с кем про своё в целом хорошее здоровье.

«Меня сокращают? – продолжал размышлять Анатолий Владимирович. – Только вот с чего вдруг?» Что это за таинственные события привели к его сокращению, про которые он не знал? В образовании о сокращениях узнают за несколько лет. Сначала в виде страшилок и слухов, а потом уже в виде рабочих гипотез. Не могло быть сокращения, не могло.

График конфирматских акций

Что же произошло такого таинственного? Анатолий Владимирович продолжал тревожно размышлять, сидя на унитазе. Собственно, он вообще забыл то, зачем пришёл в туалет, а организм не напоминал. Он тоже испугался.

Водка? Неужели водка? Как ОНИ узнали? Как?! Странный вопрос, Толик. Просто увидели, и всё. Кто-то заметил тебя и узнал. А ты, Толик, расслабился. Захотелось тебе водки из хрустального графина и салатиков. Надо же было в подвал идти, в магазин «Друг». Там одна продавщица, она никому не сказала бы. Хотя, хотя... Такие люди легко в осведомители идут. Стучат им. ИМ, конфирматам.

Зря ты, Толик, поддался общей моде и пошёл в конфирматы. Сейчас бы сидел уже за столом и в ус не дул, водочку бы кушал.

Анатолий Владимирович вышел из туалета. Ему захотелось броситься к ноутбуку, чтобы выяснить, кто же его засёк, кто стал сбрасывать его акции. Но тут возникло другое желание: забыть про всё, про эти свои несчастные акции, сесть наконец-таки по-человечески, расположиться, так сказать, разложить закуску и расслабиться. Не заслужил ты это что ли, Толик?

Но расслабиться в такую минуту всё равно не получится. Как же так? Бутылка водки – и минус 20% жизни. Как может одна бутылка (ну ладно, графин) отобрать 20% будущей жизни? Это ошибка чья-то. А чья – мы сейчас разберёмся. Анатолий Владимирович сел за ноутбук, зашёл на конфирматский сервер. Там в окошечке слева сразу было показано, что за последние сутки четверо людей избавились от его акций:

– близкий коллега по работе,

– ректор института,

– больная тёща,

– некий гомосексуалист из Москвы.

Никого из них не было в то время в гипермаркете. Это точно. Значит, видел кто-то другой, а потом настучал.

Это было невыносимо тяжко. Особенно, что от акций избавилась ректор. Анатолий Владимирович хотел уже назло всем выпить всё-таки эту несчастную водку. Открыл морозилку, посмотрел на графин и понял, что не сможет ЭТО пить. ЭТО стоимостью 20% оставшейся жизни.

Почему не 1%, не 2%, не 3%? Почему сразу 20%? Кто это решил? Кто сказал? В каком законе это написано? Что за учёные это высчитали? Всего один графин водки...

Надо успокоиться. Надо успокоиться. Можно просто взять и объяснить, что спиртное в небольших дозах полезно. Оберегает организм от перенапряжения, снимает стресс, предотвращает инфекции, улучшает обмен веществ, повышает интеллект... Но кому ты сейчас, Толик, собрался это объяснять? Кому ты это объяснишь?

Анатолий Владимирович посмотрел на свои руки, на свои пальцы. 20% жизни это как лишиться двух своих пальцев. Скажем, вот мизинца на левой руке и указательного на правой... Бр-р-р!

В сердцах Анатолий Владимирович вышел на балкон, открыл створку и швырнул графин изо всех сил. Бросок получился и правда мощный. Графин долетел аж до стены детсада и разбился о него.

– Это вы всё, проклятые детишки! Жалкое отродье! Выродки крысы! Кучерявые штаны! Глазастые усы шлюхи! Гнойный понос! Розовая какашка!..

Фактически, это был просто животный, бессмысленный крик, набор слов, которые первыми приходили в голову. Надо было высказаться, вот он и высказался. Деятель образования настолько осмелел, что выкрикнул в сторону неведомых врагов несколько совершенно матерных суждений, а потом закрыл створку.

Делать нечего. Анатолий Владимирович всё же сходил в туалет, потом достал свой спортивный костюм, облачился в него. С грустью посмотрел на морщины на лице и костюме. Со временем их становится только больше. Надел кроссовки и побежал на улицу.

Там добежал до бульвара Специалистов, стал бегать по нему. Пусть видят, пусть все видят... Не водку сегодня он пьёт в пятницу, бегает.

К сожалению, пришлось так бегать целую неделю, по утрам и вечерам. Былое доверие вернулось не сразу. И всё-таки стоимость акций достигла прежнего уровня, даже приподнялась ещё чуть-чуть. И ректор, и коллега, и тёща снова купили его акции.

Жена с большим удивлением наблюдала за этими тренировками. Она сначала ничего не поняла, а Анатолий Владимирович не хотел объяснять. Потом взглянула на график мужа и догадалась, что что-то у него случилось, но не стала расспрашивать. Если надо, сам скажет. В некоторых случаях лучше молча поддерживать человека.

 

 

* * *

 

Один мальчик-подросток очень не любил ходить в художественную школу. Но его заставляли мама с папой.

Дело в том, что папа мальчика и его дедушка являются известными в Китеже и России художниками. Их работы выставляются и в Москве, и в Петербурге, и даже за границей. Все считали, что талант художника должен передаться и мальчику. Но сам мальчик так не считал. Он вообще не любил рисовать, и у него это получалось плохо. Несколько раз его уже собирались отчислять из художественной школы, но когда вспоминали, кто у мальчика папа и дедушка, его всё же оставляли.

Летом мальчик поехал отдыхать на дачу к своей тёте. Там его нагружали работой не очень сильно: одну грядку какую-нибудь прополоть в день. А так весь день свободный. Нашлись у мальчика друзья, вместе они ходили на пруд и придумывали разные развлечения.

Мальчику с собой дали альбом для рисования и краски, но к ним он ни разу даже не притронулся.

И вот как-то устроил мальчик со своими новыми друзьями костёр. Решили они в углях картошку испечь. Сидят вокруг костра, ждут. Тут проезжает какой-то велосипедист незнакомый. Он обращается к мальчику и говорит, что его тётя зовёт. Ну зовёт так зовёт. Мальчик пошёл по тропинке в сторону дачного посёлка.

Когда он проходил мимо широкого дуба, из-за него выскочили два каких-то человека в масках и накинули на мальчика мешок. А потом связали. Посадили в какую-то машину и повезли. Больше часа ехали. Потом сильные руки вытащили мальчика из машины и куда-то понесли.

Когда мальчика развязали и сняли с него мешок, он увидел, что сидит в каком-то подвале. Маленьком таком. Перед ним сидел папа. Он сказал, что мальчик отсюда не выйдет, пока не научится рисовать. Даже чтобы еду получить, надо рисунок какой-нибудь нарисовать – и чтобы этот рисунок папе понравился.

Мальчик очень расстроился, стал плакать, папу стукнул. Потом сказал, что его всё равно милиция найдёт. А папу потом в тюрьму посадят. Но папа сказал, что не боится. Он всё сделает для того, чтобы сын научился рисовать. И потом, когда мальчик научится рисовать, его выпустят, и тогда, если он захочет, может сдать папу милиции. А сейчас пусть рисует.

Мальчик остался один. Сначала он даже и не думал браться за кисть, карандаш или пастель. Но есть уже хотелось. Мальчик сегодня только огурец утром съел на завтрак. Картошку так и не дождался. Пришлось взять в руки карандаш. Нарисовал какое-то дерево, постучал в деревянный люк, протянул папе рисунок. Но папа сказал, что так дети в детском саду рисуют. Пришлось стараться. И только с третьей попытки мальчику удалось понравиться папе. За это он получил алюминиевую миску с пельменями.

Потянулись одинаковые дни. Надо было бороться за собственное пропитание и рисовать, рисовать, рисовать. В подвале была отдушина, через неё было видно, день сейчас или ночь. Иначе мальчик вообще бы сбился. Мальчик считал дни – получалось, что до сентября ещё больше двух месяцев. К школе его, конечно, выпустят. Ещё его выпустят, если мальчик нарисует какой-нибудь шедевр. А как его он нарисует?

В подвал стали захаживать крысы – их привлекал запах еды. Мальчик перестал выключать свет, а когда крысы появлялись, то громко шумел, чтобы прогнать их. Но с одной крысой он сдружился. Была это какая-то необычная крыса, смелая и красивая. Мальчику вдруг очень захотелось нарисовать её. Но крыса постоянно двигалась. Как тут её нарисуешь?

Как-то раз мальчик даже схватил свою подружку двумя руками, чтобы показать ей, что она должна замереть. Но крыса укусила мальчика за палец и убежала. Палец распух. Папа купил в аптеке какую-то жидкость. Ею пропитывали бинт, который намотали на палец. Всё прошло.

Мальчик всё равно хотел нарисовать эту крысу. Он стал подолгу разглядывать её, запоминать малейшие детали. А потом рисовал по памяти. Теперь еду он получал только за рисунки крысы.

Уже наступила осень. Мальчик просил, чтобы его выпустили, ведь надо уже идти в школу. Но папа был непреклонен. Или шедевр, или оставайся в подвале.

А в углу стоял мольберт с пустым холстом. И вот как-то раз мальчик смотрел на этот пустой холст, смотрел. А потом сама собой ему представилась картина: будто бы много пеньков – кто-то срубил берёзовую рощу, заходящее красное солнце, туча, а на одном пеньке сидит его подружка крыса и смотрит куда-то вдаль, свесив свой длинный хвост.

Мальчик с упоением принялся за работу. Он забыл про сон, про рисунки, про миску с едой. Он писал картину. Папа теперь сам спускался в подвал, смотрел молча на картину, молча же ставил миску на стол и уходил.

Через две недели картина была готова. Это был подлинный шедевр. Стоя у этого шедевра, мальчик с папой обнялись, поплакали, простили друг друга. Мальчик был свободен.

Он стал теперь совсем другим человеком. Главное, что мальчик вынес из этого подвала, – он теперь может рисовать. Если захочет, теперь он точно может стать великим художником. Только вот понял он ещё, что творчество невозможно без мук. На самом деле, надо говорить не «муки творчества», а «творчество-мука». Это очень тяжело, но только это настоящая жизнь.

Ну и акции его взлетели сразу в пять раз – как только люди увидели шедевр юного художника. Где-то ему, конечно, не хватило техники, но это всё равно шедевром было. Кто-то хорошо нажился на акциях мальчика, но самого мальчика этот вопрос не интересовал.

 

 

* * *

 

Был небольшой семейный консилиум. Присутствовали на нём папа, мама, сестра, племянница, тётя, отец тёти и вторая его жена. Ну и сам печальный виновник собрания – молодой совсем парень Артём, более известный как «диджей Провокатус». У Артёма был найден рак, семинома.

Ну как был найден... Это было почти наверняка установлено, но пока точный диагноз ещё не поставили. Артём, видимо, совсем не под счастливой звездой родился. Мало того, что он заболел раком, так ещё и не везло ему страшно с лечением. Начать с того, что вообще-то ему могли этот страшный диагноз поставить ещё полгода назад. Если бы тогда диагноз поставили, лечение было бы с вероятностью 90% успешным.

Но в тот раз ему просто отрезали одно яичко, а в качестве диагноза указали на воспаление неясной природы.

Потом ему никак места не находилось в клинике, чтобы лечь на диагностику. Потом, когда всё же удалось лечь, оказалось, что закончились некие маркеры. Надо посылать материал в Москву, это дорого, у больницы нет средств... Заплатили сами, отослали материал. В Москве было лето и жарко. Наверное поэтому, когда нужный специалист пришёл из отпуска, материал «Провокатуса» оказался пересушенным. Диагноз поставили, но неточный.

Артёму с каждым днём становилось всё хуже и хуже. А лечение протекало как-то... Ну никак оно не протекало. Артём лежал дома. До окончательного диагноза его не могли положить в клинику, а постановка этого самого окончательного диагноза была где-то за туманными горами. Даже и не понять, за какими-такими горами. Что делать-то надо? Вроде бы следует спешить, но куда. Что требовать? Никто не знал.

Поэтому решили собирать деньги. Надо много денег. Надо очень много денег, все это понимали. Только так можно направить Артёма в Москву, чтобы там положили его в хорошую клинику. Не в лучшую, а просто в хорошую, где есть хорошие специалисты, которые быстро разберутся и найдут нужное лечение.

Семейство это было не очень богатым. Папа с мамой одни бы не потянули столь дорогостоящее лечение.

Долго шло обсуждение. Решили так. Мама с папой продают свой земельный участок с садовым домиком. Сестра отдаёт все деньги, которые копила на свадьбу. Племянница и тётя возьмут кредит на пятьдесят тысяч рублей. Отец тёти продаст свой антикварный бензиновый автомобиль. Вроде бы вырученной суммы должно хватить на дорогостоящее лечение в частной клинике Москвы.

Артём сидел очень подавленный. Ему было и физически тяжело, и психологически. Такие добрые люди! И, получается, если он выздоровеет, то по гроб жизни им обязан будет.

Тут у него зазвонил телефон. Артём извинился и ушёл в соседнюю комнату. Через несколько минут вернулся. Он сказал присутствующим родственникам:

– Это мой конфирмат, он хочет что-то сказать. Я его не знаю, но он вроде бы умный человек.

Артём перекинул изображение на экран телевизора. На экране был солидный мужчина лет сорока пяти.

– Поберегите пока свои деньги. Нет никаких гарантий, что даже самый лучший врач, получив ваши деньги, будет вас исправно лечить. Вы не в магазине, вас легко обмануть. Деньги возьмут, будут изображать, что диагностику проводят, водичку вам будут вкалывать. Потом вы умираете, появляется новый пациент. «Веселуха» продолжается. Вам за сколько времени поставили окончательный диагноз?

– Ещё не поставили.

– А должны за десять дней. Уже нарушение. В Москву ваши препараты отправляли?

– Да.

– Тоже нарушение. И вот за эти-то нарушения надо бить. Больно бить.

– Врачи вроде бы стараются...

– Не врачей надо бить, а главврача. Он же по совместительству ещё и главный онколог области. Жаловаться надо на него. На него конкретно. Не на всю систему здравоохранения, не на свою несчастливую звезду, а на этого основного персонажа вашей трагедии. Дайте ему по голове, так сказать. Сразу же зашевелится и будет делать всё, что нужно. Мы так мою жену вылечили. У меня ещё остались тексты жалоб, которые писали. Я потом вам перешлю, вы можете взять за образец.

- Спасибо.

– Не за что. Я же конфирмат.

– Всё равно спасибо.

Прошло полгода. За это время многое изменилось. Во-первых, Артём поправился, добился полной ремиссии. Он опять учится в университете. Он снова «диджей Провокатус». Сложно сказать, насколько помогло то самое вразумление от малознакомого тогда конфирмата. Может быть, он как-то смог бы выкарабкаться без него. Но факт в том, что парень из университета, с которым они вместе болели, уже умер. Его плохо лечили. Говорят, вместо лекарств просто «пустышку» ставили, чтобы сэкономить несколько тысяч рублей. Во-вторых, вокруг стало очень много конфирматов. В-третьих, в той же медицине жизнь стала налаживаться. И раньше всё в ней было: и здания, и комфортабельные палаты, и разные медицинские инструменты, сложная техника, лекарства всякие, специалисты даже были. Только вот порядка не было.

Интересна судьба бывшего главврача, он же бывший главный онколог области. Его сняли с шумом и хотели вообще выкинуть из медицины, но он вдруг понял, что вне медицины он никто. Многочисленные прежние друзья не хотели ему помочь. Времена не те – просто так за тебя уже никто не поручится. Пришлось стать конфирматом, новые друзья помогли остаться в медицине. Теперь он работает простым врачом в поликлинике. Говорят, что усердно трудится.

 

 

* * *

 

Спекулянты Андрей и Марк сели за старинный стол с зелёным сукном. Этот стол Андрей купил полгода назад по объявлению. Тогда у них только начинался совместный бизнес с Марком. Они, что называется, сошлись друг с другом, поняли, что им будет хорошо работаться вместе.

Встречаться договорились дома у Андрея два раза в неделю: во вторник вечером и в субботу утром. У Марка дома была жена и двое шумных детей – не до работы. У Андрея же как у парня значительно более молодого кроме приходящей уборщицы и приходящей же девушки никого не было.

Вот только стола подходящего тоже пока не было – лишь кухонный стол и журнальный столик. Андрею понравился этот стол, солидный такой. То, что надо. За ним себя ощущаешь себя серьёзным, важным человеком. Сидя за таким столом, ошибок совершать не хочется.

Собственно их бизнес состоял в том, что Андрей и Марк спекулировали конфирматскими акциями. Внешне эта работа казалась простой: тут купил, там продал. Да и, по правде говоря, нельзя сказать, что партнёры сильно утруждались. Бывали иногда экстренные ситуации, которые требовали неординарного подхода, напряжённой работы разума, но обычно их труд протекал весьма рутинно.

Андрей и Марк работали вдвоём. Это означало, что решения они принимали только вдвоём. При этом, однако, кассы у них были разными.

Выглядело это так. Решат они, что у такого-то конфирмата надо прикупить акций – они и покупают. Андрей покупает на свои деньги. Марк на свои. Андрей мог, например, купить только одну акцию, а Марк оставшиеся 99, или же наоборот. Главное – купить хотя бы одну акцию. Ведь общая ответственность объединяет.

Продажа акций выглядела немного иначе. Решат, что чьи-нибудь акции надо «слить», и тогда оба продают свои акции. И надо продать все свои акции. Это требование вытекало из общей концепции: владение чужими акциями должно быть полностью парным. Не должно быть такой ситуации, когда Андрей владеет акциями некоего Иванова, скажем, а Марк не владеет. Интересы у партнёров должны полностью совпадать.

Украшением стола были весы в центре его. Весы тоже были старинными, с двумя чашами. Рядом с ними стояла хрустальная ваза с речной галькой. Камни были небольшими, весили примерно одинаково, но всё же по-разному. Это тоже был элемент технического регламента. С каждым новым весомым доводом в ту или иную чашу весов бросался камень. В итоге стрелка всегда показывала или на «продать», или на «купить». Был в этом, получается, и небольшой элемент случайности.

По регламенту каждый рабочий день начинался с разбора почты. В этот раз Андрей первым стал зачитывать свою конфирматскую почту с официального сервера:

– «Довожу до вашего сведения, что ваш конфирмат Ирина Свиридова начала заниматься проституцией».

– Источник проверенный?

– Да. И не спрашивай каждый раз. Письма с низким ИЧ у меня автоматом удаляются.

ИЧ это был так называемый «индекс честности». На официальном сервере конфирматов все конфирматы могут оценивать друг друга по нескольким критериям. ИЧ конкретного человека складывается из индивидуальных отношений конфирматов к этому человеку. В любое время конфирмат может изменить своё отношение к другому конфирмату, и это сразу скажется на ИЧ или другом индексе. Что характерно, все конфирматы могут наблюдать за отношением двух людей. При желании, конечно, всегда можно вмешаться в эти отношения. Поэтому обычно один конфирмат очень боится соврать другому конфирмату – это может иметь самые негативные потом последствия. Но встречаются разные люди. Врущих конфирматов тоже много, особенно среди молодёжи.

– Чёрный?

– Угу.

Камни были разного цвета, было и несколько чёрных. Но камни назывались чёрными не за цвет, а за свою роль. Если камень клался в чашу «продать», его называли чёрным.

Марк попробовал защитить Ирину Свиридову:

– Может быть, это временное увлечение... Или, например, проблема с деньгами... В конце концов, не нам её судить за это... Она много денег заработает...

– Ага, и заплатит с них налоги...

– Ну я не знаю... Стиральную машину купит, будет лучше жить... Наладятся бытовые вопросы...

– Ты ещё скажи: связями обзаведётся.

– Ну да, и связями обзаведётся.

– Её возьмут в администрацию работать...

– Ну пусть не в администрацию, но моделью какой-нибудь... Ей же только 21 год. Карьеру сделает. Жениха себе отхватит...

– А без упражнений в проституции жениха уже не получить себе хорошего?

Пауза. Потом Марк продолжил:

– Плохо вообще ничего не делать. А она хоть что-то делает. Если бы мы узнали, что она университет бросит, это было бы другое, но такой информации у нас нет.

– Ладно, клади белый.

Стрелка склонилась в сторону «купить». Заговорил Андрей:

– А теперь послушай. Время у студента не резиновое. Если она начала заниматься проституцией, то это по-любому в ущерб учёбе. Тратится, заметь, не только время, но ещё и силы, и деньги, и репутация, и эмоции. Ладно бы она налоги платила с проституции. Я бы ещё подумал. Но тут, безусловно, нужен большой чёрный камень.

Положили «большой чёрный камень». Стрелка для Ирины Свиридовой окончательно остановилась на «продать». Акции были проданы. Точнее, конечно, они ещё не были проданы – как можно так быстро найти покупателя? Акции Ирины Свиридовой были выставлены на продажу. Специальная программа-автомат пошлёт на официальный сервер информацию о том, что такие-то конфирматы готовы по такой-то цене продать эти акции. Автомат сам назначит цену – 99% от последней цены по акциям этой Ирины Свиридовой.

Данные по продаже на сервере можно будет обновить через сутки. Автомат, если увидит, что акции не проданы или проданы не все, выставит новую цену – опять 99% от текущей цены. Ежесуточно он будет снижать цену, пока не продаст акции Ирины Свиридовой.

Другие конфирматы-спекулянты торговали акциями тоже примерно по такой же схеме, только стратегии продаж у них могли немного различаться. И автоматы свои они настраивали по-разному. Некоторые вообще не доверяли автоматам и размещали объявления вручную – и цену выставляли, доверяясь своей интуиции.

Настала очередь следующего письма:

– «Привет... Спасибо... У меня родился сын... Как вы на это отреагируете с Марком?»

– Сын... Сын это не дочь...

– Думаешь?

– Кем он работает?

– Работает счастливый папаша преподавателем в техникуме. Но основной источник дохода – сдаёт квартиру в Москве.

– Ага... Сын вырастет и переберётся в эту московскую квартиру.

– Но ведь сыну можно объяснить, что это источник дохода и так далее.

– Ничего ты молодёжи не объяснишь. Квартира в Москве это счастье. Это статус. Это девушки, деньги, тусовки. Этот новорождённый уже в третьем классе скажет своей соседке по парте, что у него квартира в Москве. Он будет там жить, когда поступит в МГУ. Всё, после этого все девушки его. Это будет идеей фикс парня. И к нему потом, представь, подходит папа и сообщает, что не позволит жить в московской квартире. Что будет после этого? Это же какой-то... экзистенциальный кошмар. Так что не будет квартира приносить доход через двадцать лет. Чёрный.

– Чёрный.

Потом Андрей и Марк ещё немного обсуждали ситуацию с рождением сына. Положили в итоге ещё два «чёрных» и два «белых» камня. Первый оказался решающим. Акции «счастливого папаши» продали.

– Обидится, наверное. Многие не прощают таких решений. Им кажется, что весь мир должен радоваться вместе с ними рождению ребёнка. Будет нам в карму срать.

– Пусть будет. Мы ему ИО повысим [индекс обидчивости]. Никто не заставлял его конфирматом становиться. Стал – так терпи правду.

Следующее письмо было тоже просьбой от первого лица:

– «Сегодня я получил сертификат дворника четвёртой категории. Не хотите ещё моих акций прикупить?»

– Это что значит?

– Он может управлять всеми видами дворовой техники, убирать дворы любой сложности. Он уже десять лет работает дворником, так что карьера заладилась. С этим сертификатом он сможет больше получать, потому что ему будут доверять больше дворов.

– Белый.

– Конечно.

Акции были куплены. Андрей своему автомату дал задание купить десять акций дворника. Марк – пять.

Андрей закончил читать свои письма. У Марка было только одно:

– «Довожу до вашего сведения, что ваш конфирмат номер 17038978 был задержан мной за получение взятки в особо крупном размере».

– Кто это?

– Игорь Климов, инспектор технадзора.

– А что он сделал?

– Не знаю.

– Ну для начала чёрный положим... Да что тут думать! Кем он станет после зоны? Продавать, и срочно.

– Согласен.

Автоматы партнёров получили задание продавать акции инспектора, при этом множитель был не обычный 99%, а сразу 95%.

Дальше Андрей и Марк работали уже не с письмами, а собственными разведданными. Марк, например, узнал, что сын его знакомых вдруг стал неожиданно хорошо рисовать. Акции его подскочили в цене в целых три раза. Это не помешало партнёрам ещё прикупить акций одарённого мальчика. Андрей же выяснил, что его бывшая однокурсница-аспирантка провела выходные на даче одного уважаемого профессора. Акции её ещё не подскочили в цене – значит, никто про это больше не знает. Дело понятное, надо брать.

Была и другая полезная информация. На деревообрабатывающем заводе в одном из цехов сильно запил мастер. Так запил, что заговорили об увольнении. Сам мастер конфирматом не был. Зато пятеро рабочих – были. Андрей и Марк выбрали двух наиболее удачных, на их взгляд, кандидатур и купили их акции. Соседка Марка вызывала такси, чтобы съездить в онкологию. Её акции тоже были проданы. Зато были куплены акции таксиста, который поделился с Марком этой информацией.

Акции самого Андрея купил некий незнакомый пенсионер из Крыма. Партнёры подумали и тоже купили акции этого пенсионера. К тому же стоили они совсем мало. Возможно, кто-то купится и подумает, что у пенсионера тесная связка с Андреем и Марком, влиятельными конфирматами, и купит его акции. Андрей и Марк продадут по большей цене, получится небольшой навар.

Продавщица из отдела мужской одежды сменила причёску и вообще стала выглядеть очень эффектно. Андрей признался, что даже слегка влюбился в неё. Он уговорил Марка купить акции этой девушки. Попутно, кстати, выяснилось, что бывший муж продавщицы бросил пить и подался в Москву на заработки. Заодно и его акции тоже купили.

Зато продали акции одного водителя-дальнобойщика. Марк случайно встретил на светофоре его машину и подсел в кабину. Разговорились. Мужчина оказался злым и неуравновешенным. Всё вокруг не то, всё не так, все ему что-то должны... Марк вынес вердикт: «Слабоват он разумом, такие быстро выбывают из обоймы».

Один их конфирмат свозил свою семью на отдых на Мальдивы. Партнёры долго разглядывали фотографии в социальной сети. Им понравилась жена этого конфирмата: эффектная, загорелая, в полупрозрачном платье. Понравились и дети. Всё им понравилось из этого отдыха. Только вот акции этого мужчины продали. Не по карману был ему этот отдых, на жертвы пришлось пойти. Значит, это ему ещё аукнется.

Другой конфирмат попал в отделение милиции (три года назад полицию опять переименовали в милицию). В кармане у него нашли наркотики. Дело было очевидное.

– Это «банда медведей» работает.

На необъятных просторах страны вырос новый вид преступности. Людей ловили, «шили им дела». Акции бедолаг резко падали – раза в два. Тогда «банда медведей» покупала акции по дешёвке, дело закрывалось. Акции снова подскакивали в цене и продавались. Бизнес колоссальной рентабельности. Сообщество конфирматов последовательно боролось с этими бандами. Выгонят их всех из органов рано или поздно. Ну а теперь надо решать... Продашь акции – плохо. Не продашь – тоже плохо.

– Когда уже избавимся от этих наркотиков? Столько неприятностей...

– Сколько уже разговоров ведется о том, чтобы конфирматам оружие выдавали, чтобы правами особыми их наделить...

– А толку-то?

– Надо наделить конфирматов правом отстреливаться от ментов, если они нападают.

– Конфирмат не обязательно хороший человек. Все преступники тогда в конфирматы пойдут.

– Надо, значит, лишать таких конфирматов звания конфирмата, а акции их национализировать.

– Мечтать, как говорится, не вредно. И вообще людям свойственно мечтать о фантастическом, например о независиых судьях или беспристрастном голосовании.

– Не передёргивай. Ты же знаешь, это может быть.

– Да, наверно. Но это будет потом, потом. А сейчас надо решать...

Пришли к выводу, что всё же лучше продать. И больше акции этого человека не покупать. В конце концов, мог бы и карманы себе зашить, чтобы в них наркотики не подбросили. Надо в реальном мире жить, а не сказках Толкина.

Марк вот вообще давно носит одежду без карманов. Подбросят тебе наркотики где-нибудь в общественном месте с твоими же отпечатками пальцев, замучишься оправдываться. И смартмобиль у него бело-прозрачный по той же причине. Если появится что-то постороннее, Марк сразу заметит.

Третья часть работы была, что называется, «на всякий случай». У Андрея с Марком была договоренность, что каждый раз они будут обсуждать новшества законодательства. Ведь каждый закон мог решительным образом повлиять на судьбу конфирматов: текущих и потенциальных. Так им казалось в начале. Но правда жизни оказалась парадоксальной. Творчество законодателей мало на что влияло. Если и влияло на кого-то, то на посторонних людей, не из близкого круга Андрея и Марка. Им вообще стало казаться, что законодатели обладают удивительным даром принимать низкоэффектные законы и изображать при этом глубокомыслие и заботу о людях. Просто у них такая работа – законы принимать и при этом никому не навредить. Так себе это представляли Андрей и Марк, равно как и многие другие конфирматы.

Удивительно, как вообще два года назад законодатели смогли принять такой смелый и новаторский «Закон о конфирматах». Ведь подобного нигде в мире ещё не было. Кризис, понятно, жесточайший экономический кризис побудил важных людей наконец включить разум на полную и подумать над тем, как в самом деле можно развивать человеческий капитал на пользу экономике. Реально, а не на бумажке.

Четвертая и последняя часть совместной работы Андрея и Марка состояла из простого разговора на понимание жизни, современных тенденций. Кто чем живёт, как люди вообще зарабатывают, что там политики опять чудят, про что фильмы снимают и песни слагают. То есть вообще обо всём. Итогом этой части были идеи по поводу того, как и какие ещё разведданные можно собрать.

Марк ушёл к себе домой. До субботы они общаться не будут. Андрей и Марк не были друзьями. Им работалось вместе хорошо, но дружбы быть, наверное, не могло. Марку было за сорок, а Андрею ещё и тридцати не было. Андрей любил вечеринки и спорт. Марк всё свободное время тратил на то, что спекулировал на бирже – валютой и классическими акциями. Ещё в юные годы он «подсел» на эту сомнительную забаву. Андрей посмеивался над ним, но Марк не мог остановиться – его притягивали все эти графики.

 

 

* * *

 

Андрей подождал десять минут – пусть Марк отойдёт подальше от дома. Он накинул куртку и пошёл на улицу. На скамейке сидели три бабушки, они разговаривали о западных политиках:

– Вы слышали, в Конгрессе-то все наркоманы оказались?

– Да ты что?! Ох-ох.

– А в Южных Штатах опять праменис...

– А что со старым случилось-то?

– Да, говорят, проституток одних набрали.

– Проститутки, не проститутки... Наркоманы, не наркоманы... Твёрдое говно, жидкое говно... Какая разница, какое говно придёт к власти? Всё равно оно будет думать только о себе. Оно же ОНО.

– Ага! Ага! Оно же и людей-то не видит...

– А если и видит, то что?.. С какой стороны оно людей видит?

– Ой-ха-ха, Ильинична, ну ты как скажешь...

Буквально два месяца назад Андрей совершенно случайно отучил бабушек судачить о соседях. Вот так же, как сейчас, он вышел из подъезда, чтобы покурить. Взял и сказал бабушкам: что, дескать, вы сидите и бесплатно всех обсуждаете? Взяли бы да стали спекулировать акциями, как он. Разбогатели бы. После этого бабушки сразу перестали судачить про соседей и переключились на западных политиков. В глубине души они прекрасно понимают, что плохо разбираются в человеческой природе.

Андрей отошёл на положенные тридцать метров от дома и детской площадки и закурил. Он зато хорошо разбирается. Тем и живёт.

Когда Андрей собирался уже возвращаться домой, он заметил, что из его подъезда вышел сосед Сергей. Андрею не хотелось с ним встречаться. Был этот Сергей прилипчивым занудой, считающим себя непризнанным гением. У Андрея была одна акция Сергея, он допускал вероятность, что Сергей может прославиться как писатель. Но общаться всё равно с ним не хотелось. Андрей присел и спрятался за дерево.

Когда «гений» проходил мимо детской площадки, то быстро осмотрелся по сторонам и кинул свой пакет с мусором в игровой смартмобиль. Отряхнул руки и пошёл домой. До мусорных баков он не дошёл всего лишь каких-то двадцать шагов.

Андрей задумался. Нет, Сергей не гармонично развитая личность. Он эгоист, это видно по его ублюдочному поступку, а раньше он Андрею таким не казался. Сейчас Андрей понял, что никогда ему не стать известным писателем. Настоящий писатель должен любить людей, писать для них, а этот всю жизнь будет писать лишь для самого себя. Надо, значит, продать его акцию, пусть себе обижается.

 

 

* * *

 

Артур и Роберт в отличие от Андрея и Марка не были склонны анализировать чужую жизнь, чужие поступки, чужой разум и совесть. Их манил дух авантюризма. Они сами были людьми весёлыми, и им хотелось сделать жизнь других такой же весёлой.

Короче говоря, они не спекулировали конфирматскими акциями, а манипулировали их ценой.

Артур и Роберт считали очень неприятной ситуацию, когда кто-то продаёт твои акции только потому, что разочаровался в тебе или потому, что спекулирует твоими акциями.

Поэтому партнёры действовали так. Они подыскивали человека, акции которого стоили слишком мало. Потом старались как-нибудь улучшить его жизнь. Денег они, конечно, много не вкладывали в улучшение жизни других людей, так – по мелочи что-нибудь прикупить. В ход шло вразумление, мотивация, изменение жизненных условий человека, окружающей конъюнктуры.

Артур и Роберт не гнушались устраивать целые спектакли. Даже наоборот – их они больше всего любили в своей работе.

Могли они, например, распускать позитивные слухи в интернете про своего «персонажа».

Как-то раз они помогли своему конфирмату устроиться на хорошую работу в филиал московской фирмы. Просто у их конфирмата были два конкурента-девушки. Всем троим было назначено собеседование. Но девушки не явились, потому что к ним подкатили на дорогих смартмобилях (взятых напрокат) Артур и Роберт и увезли кататься за город.

Любили Артур и Роберт, например, защищать выпускников школ, представляя их интересы на апелляции. Тут они тоже вовсю использовали свои актёрские таланты.

Как-то раз у одного дедушки, работавшего сторожем, стало резко падать зрение. Он ни в какую не хотел идти к глазному врачу, стеснялся чего-то. Акции его почти совсем до нуля упали. Они и раньше мало стоили: ведь старый человек, работать ему совсем мало осталось. А тут его точно скоро уволят. Тогда Артур и Роберт купили себе голубые медицинские халаты, приехали к дедушке с важными лицами, забрали его и отвезли в поликлинику. Там сдали врачу-офтальмологу. В конце концов катаракту вылечили, дедушка вернулся к работе сторожем, теперь Артур и Роберт получают за свои творческие труды по 500 рублей дедушкиных денег. Немного, но это же был не единственный их доход.

С их стороны это был добрый поступок. Но доброта не мешает получать дивиденды. Душу Артура и Роберта грела ещё слабая надежда, что дедушка в порыве благодарности, возможно, захочет переписать на них квартиру. А вдруг? Всякое же бывает.

Один раз их даже избили за чересчур бурную и неадекватную деятельность.

А вот сейчас им пришла в голову не просто идея, а Идея, целый настоящий бизнес-план. Артур и Роберт задумали из сёл и деревень переселять в город мужиков. А что? Как выяснилось, в сельской местности живёт довольно много конфирматов, зарабатывающих сущие копейки. Скажем, пять тысяч рублей в месяц. Они бы, может, с удовольствием перебрались в город, но не знают как. Друзей у них в городе нет, а без друзей адаптироваться там страшно. Оказывается, сельскому жителю страшно просто так прийти с улицы в какую-нибудь организацию и попробовать устроиться. Такому мужику почему-то кажется, что нет такого способа трудоустройства – прийти с улицы. Надо, чтобы тебя обязательно позвали. Лучше, чтобы позвал друг.

Вот Артур и Роберт и задумали исполнять роль таких друзей. Они просто будут находить таких мужиков, собирать про них кое-какую полезную информацию. А потом со всем азартом примутся за переманивание мужика в город. Он в селе зарабатывал 5 тысяч? В городе это может быть 25 тысяч. Его акции, конечно, в 5 раз не подскочат – мало ли он потом вернётся к себе в село, или что-то другое случится. Но раза в три подорожать должны. Вот тебе и прибыль.

А уж воздействовать на людей Артур и Роберт могли. Вот уж кто воплотил в жизнь фразу Шекспира о том, что вся жизнь – театр. Да и не боялись они вмешиваться в чужую жизнь. И люди в последнее время стали значительно более открытыми. Про конфирматов все знали, что многие из них готовы чуть ли не ногой к тебе дверь открыть и заявить, что они теперь будут вмешиваться в твою жизнь.

Надо было всё же начинать осторожно. Ни Артуру, ни Роберту не хотелось начинать сразу с провала. Они боялись потерять кураж. Для них это было важно. Поэтому в село Владимирское отправили разведчика для предварительного изучения вопроса. Что да как там в селе?

В свой бизнес-план партнёры договорились не включать семьи селян. Только одинокие мужики. В этом был свой резон. Просто сами по себе одинокие мужики ничем особенно не стеснены. Наличие женщины стесняло вдвойне: будут всякие подозрения, эмоции, скандалы, сцены. Хаос, одним словом. Усилия Артура и Роберта могут привести в конечном итоге к распаду семьи, а такой моральный груз на себя они совсем не хотели взваливать.

Объектом разведки был некий Илья Васильев. Источник дохода у него – ИП Серый Б. Б. Род деятельности – изготовление мебели под заказ, корпусная мебель. Что там было на самом деле – никто не знал. Субъектом разведки – а попросту шпионом – стал их давний партнёр, молодой бездельник Крис. Этот Крис был племянником Артура. Лет ему было девятнадцать. Чем он жил – сложно сказать. Конфирматом, кстати говоря, он не был. Крис получил задание – выяснить всё про этого Илью Васильева. Не болеет ли? Есть ли пагубные привычки? Как проводит свободное время? Какое образование? Какой профессиональный опыт? Правда ли, что он мебелью занимался? Есть ли у него девушка? Насколько он разумен? Много ли личностных комплексов? И так далее. Всё, короче.

– Короче, всё, – повторил Крис, взял аванс и уехал исполнять задание.

Через три дня он вернулся. Чувствовал себя неважно. Поэтому Крис сделал свой доклад Артуру у себя дома. Голос у него был при этом как у умирающего. Артур взял тубус и поехал к Роберту домой.

Из тубуса на свет появился лист ватмана. Артур развернул его и прикрепил магнитами к доске.

– Что это? – спросил Роберт.

– Картина, – спокойно ответил Артур.

– Правда?

– Не придирайся к молодому художнику. Он в поисках своего собственного стиля.

– Этот «собственный стиль» называется детским.

Оказалось, что «молодой художник» не придумал ничего более удачного, чем взять ватман, карандаши и старый отцовский переносной мольберт, а потом отправиться в село Владимирское, чтобы там изображать художника.

Кое-как он приделал ватман на мольберт, принялся рисовать «на пленэре». Встал он на улице рядом с тем самым «ИП Серый Б. Б.». Расчёт был на то, чтобы безопасно следить за столяркой.

Сразу же подошли четверо местных парней и молча некоторое время следили за работой художника. На картине эта четвёрка была изображена в виде разноцветной гусеницы.

– Это не гусеница, это парни, – объяснял Артур. – Просто они положили друг другу руки на плечи, когда юное дарование их рисовало.

– А зачем оно их рисовало?

– Они сами попросили. Им хотелось быть запечатлёнными на картине мастера.

– Они правда подумали, что Крис мастер?

– Он им сказал, что рисует в очень редкой манере, этюдный ромбизм. Только четыре человека на всей Земле могут так рисовать.

– А почему солнце несколько раз нарисовано?

– Для отчётности.

– В смысле?

– Вот это солнце – он утром пришёл, начал рисовать. Это солнце – продолжил днём. Это солнце – вечером. Это солнце – опять утром.

– А почему все дома чёрные, а один серый?

– Это и есть то самое ИП.

– Понятно.

– А что за фигуры вокруг него.

– Это мебель: столы, шкафы, винтовая лестница. Крис их нарисовал, чтобы не забыть, что ИП на самом деле производит мебель.

– А вот у того домика костёр нарисован. Это почему?

– Молодое дарование там вечером сидело и закусывало.

– Одно?

– Нет. Почему? С друзьями.

– А где оно их нашло?

– Ну мы же ему аванс дали... Это же приличная сумма для села, особенно если самогонкой брать.

– Так оно что, там ночевало?

– А то! Два раза.

– Ладно. А это что за треугольник?

– Это девушка. Очень она Крису приглянулась, жениться собрался. Тут ещё ноги пририсованы, просто их плохо видно. Отсвечивает.

– Так он что, ничего не выяснил?

– Почему не выяснил? Всё выяснил. Тебя что интересует?

– Ну, допустим, насколько разумен этот Илья.

– Очень разумен. Вот видишь у него окно, здесь в окне меленько так нарисован прямоугольник. Это ноутбук. На его экране, если приглядеться: «razui.ru». Илья Александрович любят по вечерам разумные истории читать.

– Очень похвально.

– А образование какое?

– Вот видишь, машина стоит?

– Ну?

– Это значит, что он смартмобильный техникум закончил.

– А... Я-то думал, что это просто машина... Собственность?

– Вот, на доме цветы нарисованы. И на огороде тоже. Его эта собственность.

– Может быть, наш шпион узнал, готов ли Илья в город перебраться?

– Конечно узнал. Илья хоть сегодня готов. Видишь, самолёт в небе? Это оно и есть.

– А как он узнал?

– Я же говорю, две ночи человек там провёл. Со всеми выпил. И с нашим персонажем тоже.

– Разболтал небось поганец все наши секреты, что мы глаз положили на Илью. Акции теперь в цене подскочат... Ан нет, не подскочили. Ну так что, покупаем?

– Берём!

Артур и Роберт купили весь пакет конфирматских акций Ильи Васильева. Сделать это было несложно. Стоили они мало, все принадлежали самому Илье. Акции партнёры поделили поровну, пятьдесят на пятьдесят.

Стали планировать первоочередные действия.

– Там во Владимирском дач много?

– Более-менее.

– Экология?

– Нормально. Озеро, речка, молоко парное.

– Значит, будем его дом продавать как дачу. Ну что, я квартирным вопросом занимаюсь. Да? Найдём, я думаю, что-нибудь в Китеже стоящее.

– У тебя это лучше получается. Я работой займусь.

– Я думаю, мы его быстро устроим. Поработает годик-другой. Посмотрим на него, может выдвинем куда-нибудь ещё потом.

– А как с переездом быть?

– Сами перевезём, не платить же грузчикам. Там «Газель» будет?

– Не знаю, спрошу у Криса.

– Там нам помогут его дружки, а здесь наши. Возьмём парочку крепких ребят.

– Здорово! Я надену свой новый спортивный костюм.

– Жарко будет. Я лучше маечку надену. Знаешь, есть такие полосатые бело-синие маечки? И берет с пером.

– Зайка, я тоже хочу маечку и берет!

– Ладно. Пусть в одном стиле будем. Только перья разные. У меня золотое!

– А я в качалку буду чаще заглядывать. Надо руки в порядок привести...

Дальше разговор пошёл именно в этом направлении: как они будут выглядеть во время переезда. Ведь без небольшого представления жизнь становится скучной и однообразной.

Довольные Артур и Роберт разрумянились. Они предвкушали этот новый спектакль. Ещё им в этом спектакле нравилось, что они добро сделают ближнему своему. А ведь это само по себе приятно. И к обоюдной выгоде к тому же. Добро и польза. Польза и добро.

 

 

* * *

 

– Знаете, дети, а я на днях тоже конфирматом стала.

– А мы знаем, Софья Олеговна.

– А вы знаете, почему?

– Нет.

– С дочкой у меня проблемы в семье. Никак не могу с ней контакт наладить. Обижается она на меня из-за чего-то и всё наперекор делает. Вот я и стала конфирматом, чтобы её акции купить. Так, может быть, сблизимся.

– Только из-за этого?

– Ну ещё я поняла, что не такая старая, чтобы перестроиться на новый лад.

– И всё?

– Ещё, чтобы на вас наживаться. Ведь кто, как не учительница, лучше знает своих детей? Видите, я честно говорю. Потому что я тоже теперь конфирмат. А конфирматы весёлые ребята. И врать не любят.

 

© Алексей Карманов, 2016

Написано 19.02.2016. Последнее изменение 9.07.2019.

 

Содержание