Похитители разума

 

– Ну, и что дальше? – спросила Нина.

– Дальше... Пойду отмечать в общежитие получение диплома.

– Я не об этом. Кем ты планируешь быть по жизни?

– А ты почему спрашиваешь?

– Ты ответил вопросом на вопрос.

– И что?

– Да нет, ничего. Ладно. Ты проводишь меня до остановки?

– Ну, пошли...

Володя и Нина были оба из Китежа. На этой почве они сошлись во время учёбы в Горном институте. Нина тогда была на первом курсе, Володя на третьем. Третье свидание закончилось возникновением между ними связи. Только вот Володя не чувствовал к ней особого полового влечения, как это было по отношению к некоторым другим девушкам.

И не любил он её. По крайней мере, это чувство нельзя было сравнить с тем, которое он испытывал по отношению к своей однокласснице Марине Глазьевой. Там было столько чувства! Столько страсти! Володя дрался из-за Марины, писал ей стихи, рисовал карандашом её портреты. Но она всё равно не обращала на него внимания, и это ещё сильнее разжигало страсть в Володе. А с Ниной было всё не так: с ней тихо и спокойно, она сама на шею вешается.

И поучать любит. Это больше всего раздражало Володю в своей временной невесте. Кстати, он сам наделил Нину этой ролью. Он ни за что и никогда не женится на ней, но пусть она думает, что всё идёт к этому. Так легче управлять девушкой.

Дошли до остановки. Долго ждали трамвая. Когда он подошёл, Нина поцеловала Володю в щёку и повернулась к нему спиной. Красивая у неё фигура, статная. Сзади она просто богиня. Вот лицом только не вышла. «Нет, она не секси, а мне нужна секси», – опять подумалось Володе.

Из трамвая, оттолкнув Нину, вышел странный молодой человек с живой болонкой на плече. Проходя мимо Володи, он сказал ему: «Ну ты и гад!» Володя спокойно к этому отнёсся: в Питере полно странных людей.

Он пошёл до общежития пешком. Там сегодня будет чрезвычайно весёлый вечер. Володя напьётся и будет щупать за грудь местную красотку. За это получит в лоб мощный удар бутылкой из-под шампанского. С тех пор его будут периодически мучить головные боли, но зато избежит армии.

Было лето, у Нины каникулы. Она каждый день приходила к Володе в больницу.

– Знаешь, я немного даже рада, что ты заболел.

– С чего это?

– Ты никуда не уедешь, пока...

Тут в палату зашло двое в военной форме. Нина растерянно встала с табуретки. Сосед Володи увидел её лицо и улыбнулся:

– Вы не переживайте. Это не за вашим любимым Вовчиком пришли в армию забирать, это ко мне из Армии Спасения.

– Я почему-то подумала, что это какие-то французские жандармы.

Оказалось, что этот сосед тоже был из Армии Спасения. Теперь его пришли проведать двое товарищей.

Володя сказал:

– Да никуда я от тебя не денусь... Вот устроюсь, возьму тебя к себе... – Глаза его при этом бегали.

– Как же ты меня возьмёшь, если я ещё учусь?

– Знаешь, дорогуша, надо выбирать. Или семья, или учёба.

Нина проглотила ужасно неприятное слово «дорогуша» и сказала:

– Ты что, мне предложение делаешь?

Служители Армии Спасения замолчали, и все трое заинтересованно повернули головы. Володя почувствовал, что сболтнул лишнего.

– Давай потом про это поговорим.

– Давай. А всё же, чем ты собираешься заниматься по жизни?

– Ну вот опять пристала как банный лист! Зачем да зачем. Затем! Сейчас, слава богу, отменили распределение. Я найду чем занять себя. Настоящий парень не пропадёт. Вот Паша зовёт меня к себе в Армию Спасения.

– А много там платят?

Все четверо присутствовавших молодых людей весело рассмеялись.

– Ты пойми, Нинок, главное это кураж жизненный поймать. Это как в футболе. Надо настроиться, а потом забить гол. Да такой гол, чтобы в самую «девятку», чтобы все ахнули. Чтобы с лёта да с разворота! Гол один, но он самый решающий.

– Ты собираешься футболистом быть?

Над Ниной опять все весело посмеялись.

– Он это в переносном смысле, – пояснил один из мужчин в форме.

– Я понимаю, только...

– Стоп! Всё! Давай, Нинок, ты уже домой поедешь. К бабушке. Она у бабушки живёт, – пояснил Володя окружающим. – Сейчас будет концерт Марка Водолазова по телевизору.

– Кто такой Марк Водолазов?

И опять над ней смеются. Что же это такое сегодня?

– Это известный юморист, писатель-сатирик, он сейчас очень популярен, год жил в Америке, а теперь вернулся, – опять пояснил тот же мужчина в форме.

– У нас с бабушкой телевизор сломан. Говорят, дешевле новый купить. А откуда у нас деньги на телевизор?

– Так пойдёмте с нами в холл, вместе и посмотрим, – предложил сосед Володи.

Впятером они спустились на первый этаж. Там как раз оставалось для них пять свободных стульев.

– Видишь, – обратился Володя к соседу. – Недаром меня считают счастливчиком. Надо нам пять стульев – пожалуйста, пять стульев! Сейчас другое время, сейчас наше время. Совок в прошлом. Это при совке надо было бы три часа в очереди стоять за стулом, – как-то неуклюже пошутил Володя, но служители рассмеялись.

Начался концерт. Несимпатичный мужчина читал по бумажке свои рассказы. Интонации его были фальшивыми, через каждые несколько минут он говорил пошлости. С точки зрения Нины, Марк Водолазов нёс полную околесицу, но окружающим почему-то нравилось. Все смеялись и переглядывались, говорили друг другу глазами: «Ну, ты понял шутку?.. О как загнул!.. Надо запомнить...»

Нина посматривала на часы. Пора было уже уходить.

– Ну всё, мне пора, – шепнула она Володе.

– Подожди... Слушай, одолжи пару тысяч.

– У меня только пять.

Володя спокойно и выжидательно смотрел в её глаза. Нина не выдержала и отдала ему все свои последние деньги.

Назад их она уже никогда не получит...

Володя ещё какое-то время будет жить в Питере. У него получится устроиться охранником. Деньги небольшие, но доход стабильный, и повышает самоуважение. Снимать он будет маленькую комнатушку на Малой Пушкарской. Время от времени они будут встречаться с Ниной, но с каждым разом всё реже.

У Володи появится новая девушка, низенькая и некрасивая татарка. Что он в ней нашёл, оставалось только догадываться. Как-то раз Нина их встретила на улице, они шли обнявшись. И в глазах их был блеск, вот это больше всего удивило Нину. Ей было горько, но она поняла, что сама в чём-то виновата – не смогла найти ключ к сердцу мужчины.

Потом Володя уехал в Карелию на лесозаготовки: позвал однокурсник. Об этом Нина узнала зимой у той самой татарки, которая стояла у метро и продавала беляши.

Так пути Нины и Володи надолго разошлись в разные стороны.

 

 

* * *

 

«Это мой по жизни флаг – я всем показываю фак. У меня одна печаль – ты пролила на член мой чай...» В наушниках играла бодрая пафосная музыка. Володя шёл по набережной Архангельска со своей новой пассией – замужней женщиной Ольгой, которая была его старше и состоятельнее. Только что они поссорились между собой, Володя взял и демонстративно надел наушники, включил плеер.

Муж этой Ольги ушёл в море. Володя жил у неё, питался за её счёт. Ольга даже принарядила его в старый костюм мужа, который ему был давно уже мал. За это он утром и вечером, а иногда и днём исполнял вместо временно отсутствующего мужа его супружеский долг. Ольга уверяла, что муж ей позволяет это, только с двумя условиями: чтобы он про это ничего не знал и чтобы за время одной его ходки у Ольги был только один любовник (чтобы она не занималась беспорядочными половыми связями).

Володя и верил ей, и нет. Верил, когда было хорошее настроение, когда Оля лежала рядом и была такой тёплой и домашней. Или когда сидела у него на коленях в одних своих смешных шортиках. Оля имела милую такую манеру водить во время разговора плечами из стороны в сторону. При этом её незагорелые круглые груди с чрезмерно большими сосками тоже ходили из стороны в сторону. Или когда готовила, стоя у плиты. В другое время на Володю нападал тоскливый страх. А вдруг её муж всё же вернётся? А вдруг всё это неправда про договорённость? Кто-то следит за ними, а потом сдаст...

А вот сейчас они поссорились. Сначала Ольга во время прогулки попросила его купить ей сигареты. Володя сказал просто, как это уже бывало не раз: «Давай деньги, куплю». «А когда у тебя уже свои появятся?» – вдруг спросила Ольга и испытующе посмотрела на него. Потом она сама подошла к ларьку и купила злосчастные сигареты, но настроение уже было испорчено.

Оно совсем испортилось, когда на набережной она сказала небрежно:

– Я беременная.

– От кого? – сразу вскинулся Володя, будто ожидал этого вопроса.

– От тебя, – ещё более безразлично ответила Ольга.

– И что же будет?

– Я буду аборт делать.

– Но подожди. Можно же сказать, что это от мужа у тебя родилось. Он ушёл в ходку, прошло немного времени, и ты забеременела. Он ничего не докажет.

– Нет, не хочу.

– Не хочешь обманывать?

– Не хочу от тебя детей иметь.

– Почему? Ты не хочешь меня беспокоить этим?

– Я не хочу, чтобы во мне 9 месяцев шевелилось что-то, похожее на тебя.

Это было так унизительно!

Володя перемотал кассету назад и опять стал слушать песню, которая была сейчас так кстати. «Ты пролила на член мой чай» – этим всё объясняется. Да, этим всё объясняется. Женщинам нравится унижать мужчин. Они хотят иметь над мужчинами власть. Ольга хотела видеть в Володе ребёнка, своего сына.

У неё самой не было детей – у мужа было что-то не так со здоровьем. Врачи говорили, что он может иметь ещё детей, но надо лечиться. Ольга так хотела забеременеть! И это тем более обидно: она забеременела, но не хочет иметь от Володи сына, потому что считает его неудачником.

Володя пробовал сейчас заниматься психоанализом. Дескать, она не хочет иметь сына от собственного сына. Но нет. Она специально послала его за сигаретами, чтобы показать его ничтожность. Это ясно. Мамы не посылают своих сыновей за сигаретами. «Ты пролила на член мой чай» – только это всё объясняет. Он ей нужен лишь для того, чтобы было над кем издеваться. Как всё-таки настоящие поэты тонко чувствуют женскую психологию!

Пока Володя предавался своему психоанализу, Ольга куда-то исчезла. Он снял наушники и стал осматриваться по сторонам. Не было её нигде. Ушла. Ушла насовсем. Это было понятно, но Володя делал себе самовнушения: «Она вернётся! Она со мной играет. Она вернётся! Она не бросит меня одного и без денег». Эти самовнушения, кажется, помогли, успокоили на время. Но всё равно было понятно, что Ольга не вернётся.

Можно было, конечно, всё исправить. Порядочный и разумный мужчина догнал бы Ольгу, нашёл бы её дома. Он бы объяснил, что исправится. Что он, на самом деле, просто временно расслабился. Он возьмётся за ум, он найдёт работу, он будет трудиться как и все люди. Он бы попросил оставить ребёнка – ведь не надо совершать поспешных поступков. Ребёнок вырастет, он будет совершенно нормальным. Ольга будет его любить и воспитывать. У неё может и не быть своих детей – зачем же избавляться от этого?

Но в душе Володи закипел котёл страстей. Он шёл вперёд по набережной, поминутно оборачиваясь и «показывая фак» невидимой Ольге. Прохожие, конечно, считали его психом, но ему сейчас не до них. Его оскорбили, его так страшно и незаслуженно оскорбили!

Володя ещё долго ходил по городу. Он представлял, как Ольга делает аборт. Что-то идёт не так, и вот Ольга начинает умирать. Лицо её бледное, губы синие. Она шепчет ими: «Прости меня, Артур, прости. Ты самый лучший человек на земле. Я так была не права. Просто я дура...» От этого Володе, который, конечно, никаким Артуром вовсе и не был, стало легче.

Из дальнего тёмного угла грязного подвала памяти вдруг всплыл образ парня с собакой на плече. «Ну ты и гад», – вот что он тогда сказал. Точно, надо ехать в Китеж. Там Нина, там Марина, там родители. Будет хоть крыша над головой, хоть кусок хлеба. Там же было раньше художественное училище. Володя там может подрабатывать натурщиком, как он это уже делал в Питере. Он красив, недаром его женщины любят.

Пребывание, пусть и кратковременное, в Армии Спасения его научило тому, что в мире полно добрых людей. Эти добрые люди могут делать добро просто так. А ещё он теперь твёрдо знал, что гордыня это смертный грех. Поэтому он смело подошёл к пожилой женщине лет пятидесяти пяти, которая тянула за собой тележку с коробкой, и сказал:

– Извините, пожалуйста. Мне некуда идти, я не знаю города, денег у меня нет, девушка меня бросила. Не могли бы вы мне помочь чем-нибудь? Хотя бы советом.

Женщина оглядела его с головы до ног, потом ответила:

– Ну, на Остапа Бендера ты не похож. Да и красть у нас нечего, так что пошли.

Володя уже было хотел спросить, кто же с ней ещё проживает в квартире, но вовремя удержался. Она сразу почует неладное и прогонит его от себя. Вместо этого он спросил разрешения помочь и сам стал катить тележку. «На рынке торгует, наверное», – подумалось ему.

Хотелось выговориться, хотелось излить свою душу. Но больше всего в этот миг ему, конечно, хотелось обмануть себя. Он говорил и говорил. Рассказывал о том, как познакомился со своей девушкой. Что у него был бизнес в Китеже, что как-то он ехал на своей иномарке по улице, а там на остановке стояла она, миленькая и хорошенькая. Это была любовь с первого взгляда... Потом она вернулась домой в Архангельск. Здесь её изнасиловали хачики. Но он всё равно готов был принять её назад. Но она сломалась, она опустилась...

Тут не было ни слова правды, но с каждым выдуманным эпизодом Володе становилось легче на душе. Кое-как он смог остановиться и спросил в свою очередь:

– Вам, может быть, тоже хочется рассказать о себе?

Женщину звали Екатерина Борисовна. Работала она мелким чиновником. В коробке у неё был чеснок, который она везла от подруги. Жила она со старым мужем, которому уже за семьдесят лет. Он был почти совсем глухим, когда не носил слуховой аппарат.

Когда дверь открылась, муж увидел Володю и заулыбался, показывая превосходный зубной протез:

– Катюха, это кто? – закричал он.

– Это Вадик! – так же громко крикнула Екатерина Борисовна.

– Какой Владик?

– Это сын Ираиды! Он приехал медкомиссию проходить! Он поживёт у нас несколько дней! – грохотала женщина.

– Это Иркин сын?! Надо же! Как подрос!

В стену застучали соседи.

– Иди спать! – чуть тише крикнула жена.

– Что?

– Иди спать! Соседи стучат!

– Ладно, я пошёл спать!

В комнате, куда пошёл муж, хрипло орал телевизор. Он показывал какой-то концерт, играла заезженная песня.

Муж выключил телевизор, и Володя почувствовал физическое облегчение. Володю покормили, а потом ему приготовили кровать в комнате, которая когда-то была детской. На столе стояло несколько фотографий, на которых были запечатлены мальчик и девочка. Где они сейчас, что с ними, Володе было не интересно. Хотелось спать. Он лёг и всем телом почувствовал какой-то особый и очень приятный аромат простыней и одеяла.

Мозг его уже затуманился, когда возникло эротическое видение. Дверь с тихим скрипом открылась. Возникла Екатерина Борисовна в длинной прозрачной чёрной ночнушке. В темноте, в этой ночнушке и с распушенными волосами она сразу помолодела лет на двадцать. В темноте блестели её глаза.

Этот секс был самым необычным в жизни Володи. И одним из самых приятных. Екатерина Борисовна отдавалась ему страстно, со всей душой, как будто этот секс был последним в её жизни. Володя подумал, что, может быть, так оно и есть.

Он не был таким человеком, который любит морализировать. Прямо скажем, это с ним случалось очень редко. Но весь следующий день Володя размышлял над вопросом, хорошо ли он сделал, что переспал с пожилой женщиной, или плохо. Он чувствовал странное возбуждение в мыслях, они плясали и не давали ему сосредоточиться. Да ещё в ушах очень кстати звенела вчерашняя песня: «Потому что мысли мои – скакуны».

Володя прожил в этой квартире три дня. Всего у них секс был шесть раз. И каждый раз это было бурно и незабываемо. После секса в ванной, когда муж ушёл на прогулку, Екатерина Борисовна стала глотать таблетки, потому что у неё прихватило сердце.

Шестой раз вообще получился самым феерическим. Муж тогда ушёл к соседу играть в шахматы. Володя сидел на кухне, щёлкал семечки и просматривал объявления в газете, надеясь найти что-то полезное для себя. Тут зашла его любовница Екатерина Борисовна. На ней было красивое декольтированное серебристое вечернее платье. Как потом она сама призналась, это было платье жены сына. Просто она запачкала его, а Екатерина Борисовна взялась вывести пятно. Ещё она надела шикарный блондинистый парик. Даже накраситься успела.

В этот раз они играли в ролевую игру. Будто бы Володя это профессор, а Екатерина Борисовна студентка. Они встретились на новогоднем балу, и «профессор» пригласил «студентку» на танец. Они танцевали минут пятнадцать. Потом пошли в спальню, где «профессор» должен был «грязно приставать». Непосредственно во время секса «студентка» требовала, чтобы «профессор» материл её. Володя не стеснялся:

– Да! Да! Ты шлюха! Ты грязная шлюха! Ты с-сучка! Катька, тебе проституткой работать надо, а не в институте учиться, потому что ты прожжённая...

Был потом ещё и седьмой раз. Володя получил от Екатерины Борисовны немного денег, чтобы хватило на проезд до родного Китежа, и пакет с пирожками. Он обулся. И тут его пожилая любовница вместо того, чтобы сказать несколько слов на прощание и поцеловать, по-простому расстегнула ему ширинку и сделала минет. Её муж в это время смотрел телевизор. Екатерина Борисовна косила глазами, следя, чтобы муж не встал со своего кресла и не увидел такой явной измены. Но всё кончилось для любовников хорошо.

В детстве папа-майор учил Вовочку (так он его всегда называл), что настоящий мужик должен так быстро гонять на своей машине, чтобы ветер залезал в штанину и трепал яйца. Во время минета он закрыл глаза и очень хорошо представил это: как сидит в своей машине с открытым верхом, ветер залезает ему в шорты и трепет яйца. Но на самом деле он нищ, стоял в прихожей чужой квартиры, где его приютили, а яйца ему трепал не ветер, а Екатерина Борисовна.

Да, это было самое необычное приключение в жизни Володи. Всю дорогу до дома он размышлял об этом. В купе напротив него сидела молодая мама с мальчиком лет пяти-шести. Мальчик долго смотрел на незнакомого дядю, а потом сказал:

– Мама, а почему у дяди такая странная улыбка?

– Нормальная у него улыбка. Не приставай.

– У него улыбка в одну сторону. Дядя, почему у тебя улыбка в одну сторону?

 

 

* * *

 

– Кизикова, надень шапку! Ещё не май месяц на дворе.

– Так ведь тепло, Нина Вячеславовна.

– Надевай, я сказала. Потом спасибо мне скажешь.

– Ладно, – сказала Кизикова и натянула свою вязаную шапчонку.

Нина теперь работала учительницей в школе, преподавала химию и биологию. Сейчас она стояла у ворот и провожала глазами детей из 7-А. Тут сзади кто-то схватил её за попу. Сквозь пальто Нина почувствовала, что эта рука гадкая, мерзкая и почему-то даже липкая. Не раздумывая, она повернулась и со всего размаху ударила по щеке незнакомую небритую физиономию.

Нина была хрупкого с виду телосложения, но за этой хрупкостью пряталась приличная сила. Всё-таки как-никак кандидат в мастера спорта по фехтованию. Удар с разворота получился мощным, как у боксёра. В руке почувствовалось болезненное жжение. Человек покачнулся и упал лицом в сугроб, ещё не успевший растаять. Нос уткнулся прямо в жёлтое пятно собачьей мочи.

Мальчишки засмеялись:

– Круто вы его, Нина Вячеславовна.

– Идите. Не было ничего.

Нину немного взбудоражил этот эпизод. Завтра наверняка про неё будут сплетничать другие учительницы. Нина и сама любила пообсуждать разные сплетни. Она прекрасно знала правила игры: все охают, вздыхают, никто не улыбнётся. На самом деле, им смешно, только нельзя это показывать. Разве что в обществе близких подруг можно слегка улыбнуться.

В данном случае ситуация ровная. Да, Нина стала жертвой какого-то сексуального маньяка, это пикантно. Но она его так стукнула, что он на время потерял сознание. Это плюс. Нининому воображению сначала представился мозг этого маньяка, этакая студенистая масса. От удара он сильно дёргается, человек поэтому теряет сознание. Потом представилось лицо завуча, которая сказала: «Хорошо вы вправили мозги этому маньяку. Сразу видно, что вы прирождённая учительница».

Нина жила недалеко от школы. Она зашла в свой двор, прошла по нему, подошла к входной двери и собралась её открыть, как сзади раздался окрик:

– Эй, Лаврентьева!

На углу дома стоял тот самый забулдыжный маньяк и держался за стену дома. Нина нахмурилась. Чем же она так приглянулась этому гаду, раз он её стал преследовать? И фамилию успел узнать. У детей, наверное, спросил.

Она, конечно, и не думала отвечать. Есть люди, а есть существа, похожие на людей. Нина же не разговаривает с дождевыми червями, которых много на даче и которые выползают во время дождя подышать воздухом. Вот и этому человеку она ни слова не скажет. Посмотрела – и хватит с него её взгляда.

Она отвернулась и открыла дверь.

– Стой! Ты что, не узнала меня?!

Нина опять повернулась. Маньяк-забулдыга был на один подъезд ближе, но он продолжал стоять в той же позе, наклонившись к стене и упёршись в неё левой рукой. Господи, приснилась она что ли этому гаду?! Всё, расстояние слишком небольшое, надо быстрее скрыться в своей квартире. Она зашла в подъезд, но дверь ещё не успела закрыться. Поэтому Нина услышала новый крик, похожий на стон или мольбу (чёрт его знает):

– Нина. Я же из-за тебя тогда получил бутылкой по голове!

Ох уж этот странный-странный, безумный-безумный мир. Жаль, что мы не выбираем тот мир, в котором нам предстоит родиться. Нина зашла в квартиру, тщательно закрыла за собой дверь, села рядом с телефоном и стала ждать, не раздеваясь и не разуваясь. Как только он позвонит или постучит в дверь, она сразу же наберёт 02.

На лестничной площадке послышался громкий крик:

– Нина! Нина! Ты в какой квартире живёшь?! Нина! Открой!

Ну и противный же голос у этого мужика. Гадкий какой-то. И ещё у него такие интонации, будто Нина сильно задолжала ему. Пусть только попробует стукнуть или звякнуть в дверь, Нина его не будет жалеть. За что его вообще жалеть? У этого мужика даже будущего нет.

– Нина! Открой, говорю! Я сейчас всем буду звонить в двери. Ха-ха! Тебе придётся перед соседями извиняться. Тебе стыдно будет! Нинка, открой! Это же я, Володя Чижов!

У Нины помутился рассудок. Она перестала воспринимать действительность. Ей почему-то показалось, что она в сером длинном коридоре. Он пуст, стены покрашены серой масляной краской. Пол покрашен коричневой масляной краской. Она сидит на полу, обхватив ноги руками. Где она? Что с ней такое?

Вдруг зазвонил телефон. Прямо из пустоты возникла вешалка, рисунок на обоях, зимние сапоги. Нина и правда сидела теперь на полу, обхватив ноги руками. Она даже и не заметила, как сползла с пуфика на пол. Нина почувствовала боль. Это какой-то нежданный гвоздь воткнулся ей прямо между рёбер. Она встала и даже почувствовала, как тоненькая струйка крови стекает по спине. «Жаль пальто, – подумалось Нине. – Хотя, может быть, незаметно, или зашить можно».

– Нина, ты где? Я сейчас всем буду звонить, – продолжал угрожать Володя.

«Господи, боже ты мой, – возопила одними губами Нина. – Неужели, неужели это он и есть?! Он же был высоким и красивым, умным и тонким. Я любила его, любила каждой клеточкой своего тела. Я его боготворила. Он мне казался самым лучшим человеком на свете. Он был само совершенство. Он был гением и чемпионом. Он был мой кумир, я молилась на него. Я ревновала его ко всем встречным женщинам...»

– Нина, я последний раз ору тебе! Открой, говорю, стерва! Ты где?

Телефон продолжал звонить. Нина подняла трубку и положила на место. В горле пересохло, она сейчас ни слова не вымолвит.

На лестнице послышался звук отодвигаемого засова. У соседей сверху такой.

– Слышь ты, чмо! – дипломатично обратился сосед. – Иди сюда. Ну! Постучи в мою дверь. Ну?! Иди, не бойся... Ты куда побежало? Вернись.

Нина не слышала шагов своего бывшего возлюбленного, но поняла, что он сбежал из подъезда. Пока он оставил её в покое, но что будет потом?..

Прошло всего лишь 13 лет. Но как он изменился! Внутренне это ладно. Но вот внешне!.. Он стал ниже, лицо сморщилось. Раньше были большие выразительные глаза, которые смело смотрели на тебя, а сейчас глаза ушли куда-то внутрь черепной коробки, их не видно. Лысина это понятно, но почему-то и волосы изменили свой цвет, в них появилась какая-то рыжина. Скулы стали выпирать, и вообще лицо стало шире. Это не из-за полноты, а просто череп раздался вширь. В целом он даже похудел немного. Уши, кажется, стали больше. Голос... Был сочный и звонкий – стал глухой, сиплый и хриплый. Ничего, ровным счётом ничего не осталось от того Володи.

Нина прошла на кухню. Надо что-нибудь выпить. В холодильнике оставалось немного вина. Оно скисло, но жаль было выбрасывать, Нина хотела приготовить из него какое-нибудь изысканное блюдо. А сейчас вино в бокале, бокал в руке. Вдруг за окном послышался пронзительный крик:

– Нина! Я люблю тебя! Нина! Я люблю тебя!

Нина хотела подойти к окну, чтобы закрыть форточку. Но испугалась, что Володя заметит, в какой квартире она живёт. Она взяла бокал и пошла в спальню. Там окна выходили на другую сторону. Только Нина присела, как опять раздался пронзительный крик, полный тоски и упрёков. Володя был уже на этой стороне.

– Нина! Нина! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя, Нина! Ты не думай, я ведь и жениться могу. Да, могу... Эй, граждане! Она же беременна от меня! Да, беременна. Беременна, а замуж не хочет. Думает, что лучше себе найдёт. Думает, что Том Круз прилетит к ней на голубом вертолёте. Не прилетит! ДУРА! – изо всех сил выкрикнул Володя последнее слово.

У Нины возникло какое-то странное ощущение. Может быть, это вовсе не к ней обращаются. Она-то тут и ни при чём. Просто на улице рядом с ней стояла какая-то другая Нина Лаврентьева. Этот «Володя Чижов» домогался этой второй Нины, а не её. Просто не может человек так врать. Так мелко и гнусно врать. И, главное, зачем? Что ему надо от неё?

Нина устало посмотрела на окно. Мимо него пролетела одна зелёная бутылка и разбилась. Потом пролетела вторая и тоже разбилась. Третья бутылка ударилась о что-то мягкое и не разбилась. Это злой сосед продолжал истреблять шумное недоразумение, которое назвалось Володей Чижовым. Попал он или нет, Нине было совершенно безразлично. Она сейчас мечтала только об одном – просто позабыть Володю совсем. А сегодняшнюю историю вообще стереть из памяти, будто её и не было.

Он это или не он? Ах, как это не важно. Ей безразлично. Надо голову чем-то срочно занять. Нина Вячеславовна стала проверять работы учеников. Медленно, но верно неприятные мысли покидали её. Всё-таки работа это хорошая вещь. Не зря её люди придумали.

 

 

* * *

 

Прошло десять лет. Нина продолжала работать в той же школе, теперь она замдиректора.

Этим вечером Нина как заместитель по воспитательной работе выступала перед родителями 8-В класса. Учился в этом классе один неприятный мальчик. Этот мальчик имел сразу три вещи: артистические наклонности, криминальные наклонности и папу – полковника МВД. Много раз он совершал разные цинично-дерзкие поступки, в том числе и сексуального характера, в том числе и при участии учащихся начальных классов. Быть бы ему много раз битым или же сидеть уже в тюрьме за вымогательство или нанесение побоев. Но папа-полковник всё ловко разруливал. Его сына даже на учёт в подразделение по делам несовершеннолетних не ставили.

Бо́льшая часть родителей была за то, чтобы исключить этого парня из школы. Они ругались, говорили, что администрация школы боится этого полковника. Но были и такие родители, которые указывали на таланты этого молодого человека, на его голос и потрясающий артистизм. Этот Антон и правда был украшением любого праздничного вечера в школе. Для Нины Вячеславовны это была любимая рабочая лошадка, которой можно было бы поручить вообще всё. Он её слушался во всём, понимал не только с полуслова, но и с одного вздоха.

Талантливый мальчик, жаль такого потерять. Да и невозможно потерять (с таким-то папой). Она что ли теперь должна обивать пороги ради некоторых недовольных родителей? Ради чего? Всё равно всё останется на своих местах, пока этот Антон не убьёт кого-нибудь. Поэтому Нина Вячеславовна накануне встретилась с мамой Антона и уговорила не приходить завтра на родительское собрание. Потому что Нина будет разыгрывать карту сумасшествия этого Антона. Нина-то, конечно, так не считает, но так нужно для того, чтобы успокоить родителей. Пусть они считают Антона сумасшедшим. И будут тогда вести себя тихо.

Мама Антона была из разряда тех самых мадам, которые позволяют своим детям вообще всё. Они считают своих детей принцами и принцессами, которых вообще грешно в чём-то ограничивать. Если кто-то позволяет себе такое, то он мерзкое быдло, не понимающее с кем связался. Поэтому мама вообще сначала не понимала, в чём же собственно дело. Почему это надо считаться с какими-то там родителями и ещё более ничтожными их отпрысками?

Нина нашла поистине гениальный выход. Она убедила безумную мамашу, что в Китеж приехал один известный московский блогер. Этот блогер заинтересовался Антоном и начал тайно собирать информацию про все его похождения. Когда он опубликует свой донос, то поздно уже будет что-то менять, папу-полковника после этого могут снять. Поэтому самое лучшее здесь – распространить слух, что Антон имеет душевное расстройство. Но это душевное расстройство не такое как у всех, оно редкое и необычное. Пассионарность, называется. Мама согласилась и на сегодняшнем родительском собрании не присутствовала.

Родительское собрание прошло как по нотам. По крайней мере та часть, на которой присутствовала Нина. Всё же она хорошо знала людей, которые в большинстве своём были для неё как открытая книга. Она не жалела чёрных красок, когда описывала воображаемую болезнь Антона. Где-то прямо говорила, где-то намекала на жестокие душевные его муки.

Сказала и про то, что пассионарность – плохо ещё изученная болезнь. Некоторые учёные даже якобы считают, что большинство таких больных не доживает до тридцатилетнего возраста, потому что их магнитом манит к опасностям. Если жизнь сера и предсказуема, то они сами себе придумывают опасные приключения.

– Вот что бывает, когда мы, здоровые люди, встречаем на улице открытый колодец? Мы просто спокойно обходим стороной эту чёрную дыру. Пассионарии не такие. Их тянет в эту дыру. Им хочется подойти и прыгнуть туда. Они раз проходят мимо колодца, второй, третий... А потом не выдерживают и прыгают. Вот такая страшная сила их туда тянет. А если пассионарий давно не испытывал острых ощущений, то он может специально выбрать подходящий момент, открыть люк и прыгнуть в него. И это предрешено.

Родители слушали, затаив дыхание, а Нина Вячеславовна всё врала и врала. Её понесло, она почувствовала какое-то особое вдохновение, вдохновение просто сказочного вруна. Завралась настолько, что сказала, что уже якобы звонили из администрации президента – они поставили Антона к себе на учёт как пассионария. В жизни Антона скоро могут произойти важные перемены. Какие, Нина не сказала. Почувствовала, что хватит.

Ловко приплетя сюда политику, Нина поставила точку в споре о судьбе Антона. Поражённые родители успокоились. Один мужчина вздохнул, сказал: «Подумаешь, пассионарий» и уставился за окно. Завидует.

Однако во дворе школы произошёл небольшой казус. К ней подошла пожилая женщина в голубом плаще – она была с родительского собрания. Тут только Нина вспомнила, что эта женщина когда-то работала в их школе учительницей. Нина тогда только пришла, вместе они поработали не больше месяца, и теперь Нина даже не могла вспомнить, как же звали эту бывшую коллегу.

– Милочка, кончится тем, что этот малолетка просто улучит подходящий момент и изнасилует вас. – Как-то в излишне резкой манере сказала учительница-пенсионерка.

– Вы, кажется, раньше в нашей школе работали?

– Да, работала. А теперь тут мои внуки учатся. Я из-за них переживаю.

– Я вас понимаю... – вырвалось, скорее, автоматически.

– Ничего вы не понимаете. Вы тут нагородили чёрт знает что. Мой вам совет: не надо считать других людей глупее себя. Рано или поздно это может вам обойтись очень дорого. Вы выгораживаете парня, который вам нравится, а я вам говорю: когда-нибудь он вас изнасилует.

– Хорошо, я учту ваш совет. Спасибо. До свиданья.

Нине Вячеславовне был неприятен такой разговор. Пенсионерка производила впечатление нездорового человека. Такие голосуют за коммунистов, а дома держат портреты Ленина и Сталина. Так почему-то подумалось Нине.

– Подождите, – сказала бывшая коллега. Может быть, она прочитала мысли Нины, потому что сказала ни с того ни с сего. – В любом, самом здоровом человеке можно найти нотки безумия. И чем больше ты слушаешь эти нотки, тем яснее тебе становится безумие этого человека. Вот я...

– До свидания, – отчётливо, с лёгкими властными нотками произнесла Нина. Будет тут ещё всякая училка её поучать.

Из-за угла дома, в котором жила Нина вышла девочка Анжела из выпускного одиннадцатого класса. В руках держала букет розовых роз.

– Анжела, какие у тебя красивые цветы!

– Подарили, – с кокетством ответила девушка.

А у подъезда Нину ждал неприятный сюрприз. На скамейке сидел солидный мужчина в светлом костюме. В руках он держал такие же розовые розы, какие были у Анжелы. Нина не узнала мужчину и, не останавливаясь, прошла к входной двери. Мужчина поспешно встал, протянул букет – чуть ли не кинул.

– Это тебе, Нина.

Это был Володя Чижов.

 

 

* * *

 

Нина не раз говорила себе и другим, что людям свойственно меняться. Для неё это было очевидно – так много судеб прошло мимо. Вот мальчику десять лет, вот шестнадцать, вот он уже окончил университет и начал работать, – это же три разных человека. У них разные интересы, разные наклонности, разные манеры поведения. Бывают, конечно, и бесхарактерные ребята: как он был тихоней в первом классе, так и женился в 22 года тоже тихоней. И жену, и работу не он сам выбрал, а кто-то за него. Всякое бывает, но вообще-то людям, конечно, свойственно меняться.

Поэтому Нина и пустила к себе в свою холостяцкую квартиру своего бывшего любовника. Теперь он был больше похож на себя молодого, чем это было ещё десять лет назад. Казалось, всё вернулось на круги свои, и этот блудный сын тоже вернулся.

Нина поставила в вазу восемь розовых роз. Она догадалась, что Володя купил большой букет из пятнадцати роз, но пока ждал, то повстречал Анжелу и в приливе каких-то своих чувств разделил букет на две части. Ладно, чего уж там...

– Я в Китеже в командировке, – признался Володя.

– Здорово. А ты где сейчас работаешь?

– Я... – почему-то потупил свои глаза в пол он. – Я мэр.

– Ты мэр? – От удивления в руках Нины даже загремела чашка на блюдце.

– Да. Так получилось.

– А ну-ка, расскажи. Ты какого города мэр?

– Да не важно. Не суть. Ты лучше о себе расскажи.

В Володе Чижове вдруг проснулась скромность. Он стал мэром, теперь имеет нормальную самооценку, и ему вдруг уже не хочется говорить про себя. Как-то так. Хотя другим вот людям почему-то интересно рассказывать про свои успехи, свою значимость... Нина немного растерялась от такого поворота.

Она стала рассказывать про себя. Говорила и говорила. Вся её жизнь вертелась вокруг работы, поэтому Володя то и дело слышал: школа, школа, школа... Он заинтересованно слушал её, задавал уточняющие вопросы. Нина с удовольствием рассказывала про себя.

Это продолжалось где-то около получаса. Но потом Володя задал очень странный вопрос:

– А работаешь ты где?

– В школе. Я же раз двадцать, наверное, сказала.

– Скалолазка моя, – вдруг нежно обратился к ней Володя, как уже 25 лет не обращался. – Подожди, поставь ещё чайник. Мне надо многое тебе рассказать. Сейчас только схожу поссать.

Через несколько минут он вышел из туалета и пошёл зачем-то в прихожую. Нина вышла и обомлела – Володя обулся и собирался выходить.

– Ты же хотел ещё чая. Ты же хотел что-то рассказать.

– Я?

Он уставился на неё. Она на него. В уме Нины сам собой всплыл голос анонимной пенсионерки: «Чем больше ты всматриваешься в них, тем безумнее они кажутся». Пусть пенсионерка сказала тогда не так, но Нина своим внутренним ухом услышала сейчас эту фразу именно в таком виде.

Володя стоял сначала спокойно. Было видно, что он просто ждёт, чего скажет Нина. Но Нина молчала, и в нём стало зарождаться беспокойство. Он стал заметно волноваться, задёргался, осматривался по сторонам. Вдруг он резко выскочил в дверь. Только это была дверь в спальню Нины. Он понял свою ошибку, выскочил. Ещё раз напряжённо посмотрел на Нину, потом на входную дверь. Опять на Нину, опять на входную дверь. Наконец он её открыл и молча убежал вниз по тёмной лестнице.

Нина Вячеславовна была поражена. Даже внешне это было как три разных человека. Один – простой, милый и душевный, с понимающими глазами и добродушный. Второй – вылитый начальник, самоуверенный и деловитый, с суровым и неодобряющим взглядом, повелительными интонациями. Третий – просто псих, испугавшийся собственной тени.

Она засела за интернет и стала искать мэром какого города является Володя. Она вводила «мэр Владимир Чижов», «глава города Владимир Чижов» и другие варианты, но ничего путного не выходило. Нина решила просмотреть сайты всех городов России, но к удивлению для себя открыла, что городов в стране больше тысячи. Так ничего и не нашла.

 

 

* * *

 

У Володи была старенькая мама, которую звали Зинаида Фёдоровна. Нина сохраняла с ней хорошие отношения. Виделись они редко, но каждый раз при встрече несостоявшаяся свекровь радовалась ей и сетовала на горе-сынка. Нина решила проведать её, чтобы расспросить про Володю.

Было это на следующий день после странного визита. Нина с замиранием сердца нажимала кнопки на домофоне. А вдруг Володя у своей мамы? Приехал и остановился у матери. А где ему ещё остановиться, как не в своей собственной квартире?

Нина переступила порог знакомой квартиры, в которой была много раз. Она спросила: «А Володя не у вас?» Но Зинаида Фёдоровна протестующе замахала своими старческими морщинистыми руками и сказала: «Подожди, дочка».

Они зашли в комнату. У телевизора горел экран, но звука не было. Зинаида Фёдоровна его выключила, чтобы ответить по домофону, а потом впустить гостью. Звук вернулся – да как вернулся! Просто загрохотал!

Выступал какой-то юморист. К несчастью, Нина знала этого юмориста. Это был тот самый известный Марк Водолазов, которого Нина в первый раз увидела в больнице в компании Володи и других больных. Слушать этот юмор было просто в тягость. Нина посматривала на часы – ей хотелось уйти. Тут, слава богу, пошла рекламная пауза. Зинаида Фёдоровна сказала: «Громко-то как!» и опять полностью выключила звук.

– Прощальный концерт Марка.

– А он что, умирает? – неполиткорректно спросила Нина.

– Он депутатом стал.

– Я к вам что пришла, – не стала больше развивать ту тему Нина. – А Володя не у вас остановился?

– Володя?.. А с чего вдруг-то?

– Просто я его вчера видела...

– Ничего не знаю. Он уже три года домой не приходит. Где он, с кем он – не знаю я, дочка.

– А он в каком городе мэр?

– Кто мэр?

– Володя.

– Мэр? – как-то странно глухо опять спросила мать. Стало понятно, что ничего такого она вообще не знает. Если Володя даже и стал мэром, то матери забыл об этом сказать.

– В каком вообще городе он живёт?

– В Сибире где-то. А где – кто ж его знает. Сибиря, она большая. Но он не мэр. Ты, дочка, чего-то путаешь. Шахтёр он.

Продолжился прощальный концерт Марка. Он нёс просто чудовищную околесицу, но зал смеялся:

– Вот как отличить девушек от бабушек? – вдруг задал вопрос вселенского масштаба комик. – Когда вы видите девушку – поднимается пенис. А когда видите старую пердунью – падает курс доллара. – В зале смех, Зинаида Фёдоровна поджала губы. – Юные красавицы после учёбы лижут мячики, а пердуньи вяжут крестиком. А когда девушка надевает тапочки? Грязные такие тряпочные домашние тапочки. А, когда? Вы не знаете? Не знаете? После климакса! А как девушки пукают? Вот так: пи-пи-пи. А как пердуньи? Вот так: фр-р-р-р.

Зал покатывался со смеху. Зинаида Фёдоровна сидела красная. Видимо, такого подвоха со стороны любимого артиста она никак не ожидала. Она вообще выключила телевизор и повела свою гостью на кухню пить чай с собственным вареньем. Про Володю обе старались не говорить.

Вечером Нина стала искать в интернете сайты разных сибирских городов, в которых были шахты. Таких было немало. Но нигде не было такого мэра – Владимира Чижова. Разве что на одной фотографии лицо отдалённо было похожим, но звали мэра совсем по-другому.

Уже приготовившись ко сну, Нина опять села за компьютер. Она опять нашла того мэра, внешне похожего на Володю. Нашла несколько его фотографий. Задумчиво разглядывала. Он. Похоже, что и правда Володя стал мэром. Только вот имя и фамилию сменил. Но отчество оставил – Георгиевич. Володя боялся своего отца, тот его не раз бил ремнём. Боялся и уважал. Любил и остерегался.

Георгий Чижов был боевым офицером, подполковником, был в Афганистане. К сожалению, он давно уже умер. В разговоре Володя часто сравнивал его с маршалом Жуковым уже и после смерти. Была для него фигура отца святой. Может быть, поэтому он и не стал своё отчество менять.

А зачем ему вообще было менять имя и фамилию? И как он вообще мэром стал под чужими данными? А так вообще можно? Да как он вообще мэром стал?! Или это не он? Нина нашла разные фотографии, думала, анализировала. Да нет, точно он. Вот даже и на лбу шрам виднеется. Едва заметный, как латинский игрек.

Заснуть было очень тяжело. Много-много разных мыслей носилось в голове. Лишь около трёх ночи получилось заснуть. В полвосьмого Нина кое-как встала. Хорошо, что до школы недалеко.

 

 

* * *

 

– Мой папа говорил, что женщины это грязь. Когда напьётся, много всяких разных историй сочинял про женщин, какие они дряни и вообще... Часто как загнёт что-то такое религиозное... Слушаешь, и так противно-противно на душе становится. Так противно, что понимаешь, что это всё правда.

– А почему религиозное?

– Ну, у него истории такие были... Очень специфические. Он и мне их рассказывал, и друзьям своим собутыльникам. Например, что жил-был бог. Скучно ему было, и стал он сексом заниматься со своей какашкой. Но это было неудобно, тогда бог из какашки слепил женщину...

– Всё, больше не надо. Я поняла.

Володя сидел в гостях у Нины, пил чай и рассказывал о своей жизни. Вёл он себя совершенно нормально, придраться не к чему. На этот раз он поджидал её прямо у школьных ворот. Нина его увидела – как он шагает из стороны в сторону, заложив руки за спину и сгорбив плечи. Когда он её увидел, то сказал:

– Я знаю, как перед тобой виноват. Ты было лучшее, что есть в моей жизни.

Последняя фраза вышла неуклюжей, но очень красивой. Он отвернулся и пошёл вниз по улице. Володя далеко ушёл. Нина его не останавливала. Она подумала, что он опять играет, манипулирует ей, как всегда.

Своими зоркими глазами Нина увидела, что Володя достал телефон и кому-то позвонил. Скоро подъехало такси. Володя сел в него. Такси сначала поехало вверх по улице, но там ещё стояла Нина. Володя, очевидно, не хотел проезжать мимо неё, поэтому он попросил таксиста развернуться и поехать в другую сторону.

Нина была тронута. Она всё правильно поняла. Володя пришёл извиняться, но он не стал говорить: «Извини». Он и не надеялся, что Нина его простит. Он просто пришёл сообщить, что полностью осознаёт, понимает свою вину. Ему нет прощения, он на него не надеется, больше она его не увидит.

Вот так... Только Нине вдруг пришло в голову интересное соображение. Такси сейчас доедет до конца улицы, там повернёт направо (больше некуда), проедет, потом опять направо (больше некуда), поднимется наверх, а там опять придётся повернуть направо, потому что на другом перекрёстке ремонт. Такси ещё можно перехватить.

Нина вовремя добежала до нужного перекрёстка, а там буквально бросилась машине под колёса. И вот сейчас она поэтому с Володей пьёт чай.

– Ты знаешь, мне кажется, что мою жизнь кто-то проклял. Что кто-то всемогущий каждый день снимает с меня штаны и порет ремнём. Я как-то раз прочитал умную мысль...

Володя замолчал. Нина терпеливо ждала, но потом всё же спросила:

– Какую умную мысль?

– Что если бог хочет кого-то наказать, то в первую очередь лишает разума.

– Это кто-то из древних сказал.

– Не суть. Понимаешь? Меню порют, но порют не ремнём, а лишая разума. Понимаешь? У меня кто-то постоянно отнимал и отнимает разум. Я делаю что-то, а потом жалею. Делаю что-то, а потом жалею. Делаю что-то, а потом жалею. Будто собрались вокруг Похитители разума и похищают его, похищают...

– Например?

– Ну... Вот приходят как-то ко мне молодые люди, шесть парней и одна девушка. Девушка красивая, глаз не отвести, сразу стала мне глазки строить. Дай, говорят, денег. Мы, говорят, в Москву поедем на телешоу таланты свои показывать. «А я тут при чём?» – спрашиваю. Они говорят, ну ты же мэр, значит, нам должен. Я от этой наглости просто озверел. Говорю, пусть она разденется прямо сейчас. Я хотел поиздеваться над ними. Я думал, что кто-то из парней по-любому за ней ухлёстывает, поэтому они оскорбятся и уйдут.

– А оказалось?

– Прикинь, оказалось, что они все голубые. А девушка взяла и разделась. Красивая, это факт. На тебя чем-то похожа. Уговор есть уговор. Я протянул им пять тысяч. «А остальное?» – они спрашивают. Так не наработала она на остальное, говорю. Цинично так говорю. И вот полезла она ко мне сексом заниматься...

– Может, мне не надо это слушать?

– Да я уже почти закончил. Не захотел я с ней, короче, сексом заниматься. Ни свои личные, ни муниципальные деньги я им не стал давать. Не за что. Выпроводил их. Думал, на этом история закончится. Если бы кто-то разинул рот, я бы быстро его заткнул, я умею. Но вышло немного не так. Они про меня песню сочинили.

– Песню?

– Да. И она очень сразу популярной стала. Я в этой песне представлен глупым и жадным. Я один будто бы жирую, а остальные лапу сосут и завидуют мне. Вдарили они больно. Я уже даже хотел уйти из мэрского кресла, но потом узнал, что главарь этой шайки болен раком мозга в последней стадии. Судьба, подумал я, и успокоился. Но после этого случая у меня опять возникло ощущение, будто у меня отняли что-то важное. То ли веру в людей, то ли разум.

– Знаешь, мне кажется, что разум человека это единственная вещь, которую нельзя отнять. Разум это именно то, что не отнять и не похитить. Тем более незаметно для человека.

– Может быть... Только ты была в моей жизни тоненьким таким лучиком белого света. Как эта... из книжки. В школе изучали.

– «Луч света в тёмном царстве»? – быстро сообразила педагогический работник Нина.

– Да, она.

– А ты как мэром стал, Володя?

– Это вообще самая паскудная история в моей жизни. И вот тоже... Я вообще этому не обрадовался, потому что знал, что меня за это будут... Будут меня за это наказывать. Это специально мне дадено, чтобы потом сочнее, со вкусом меня наказать. Я тебе ни за что и никогда не расскажу. Другим – может быть. Но не тебе.

– Не хочешь – не рассказывай. Я женщина взрослая, спокойно переживу этот пробел.

– Ты всегда была спокойная. Вот это-то меня в тебе... Тебе в меня... Бесило, короче. Мне казалось, что женщины должны быть нежные такие, эмоциональные, а ты была твёрдая как мужик. Рядом с тобой я ощущал себя тряпкой.

– Не знаю... Я никогда тебя тряпкой не считала. Тогда, по крайней мере, когда мы встречались.

– Мой отец говорил, что в семье кто-то должен быть плохим, а кто-то хорошим. Потому что плюс притягивается к минусу. Знаешь? Это из физики.

– Знаю.

– Плюс и минус. Такая простая мысль... А я хотел быть хорошим. И я поэтому думал, что ты мне не подходишь. Ты вся такая хорошая – и при тебе я могу быть лишь плохим. Иначе мы не сойдёмся.

– Глупости. Пошлый жизненный афоризм это, про плюс и минус, и только.

– Да я и сам это понял, кажется. Только всё равно сомнение-то осталось. А вдруг папа был прав? Папа был прав, дура.

– Что?!

– Извини, сорвалось. Это из песни. Ты для меня всегда была недосягаемым идеалом: рассуждаешь логично, говоришь красиво и правильно, рассказываешь интересно. И я повторял за тобой как попугай. Ты расскажешь, например, чем тебе Толкин не нравится, я потом повторяю эти твои рассуждения другим людям. Я паразитировал на тебе. Мне самому не хотелось читать Толкина. Ради чего? Умным мне хотелось казаться. Не быть, а казаться. Потому что быть умным – для этого требовалась слишком большая для меня цена. Я просто жить хотел, наслаждался жизнью. Я вчера, кстати, в гостинице вечером смотрел концерт Марка Водолазова...

Нина уже открыла рот, чтобы весело сообщить, что по стечению обстоятельств она в это же время тоже смотрела этот же концерт. И с кем? С мамой Володи. Но вовремя закрыла свой рот. Не надо.

– И он там опять развивал свою теорию про 13 типов людей.

Нина уже хотела спросить, что это за теория такая, но тут в дверь позвонили. Она пошла открывать. К ней часто ходили в гости. Нина была дружелюбным человеком, к ней многие тянулись, да и жила она одна. Никто не боялся её потревожить и в 11 часов вечера. Если свет горит, значит, вам будут рады. Вы же не просто так пришли беспокоить хорошего человека. Значит, у вас потребность.

Нина даже не посмотрела в глазок. А за дверью стоял Антон-«пассионарий».

– Это ты чё меня шизиком сегодня выставила перед всеми? А, сучка? – развязно-уверенно спросил ученик у завуча.

– Ты как с учительницей разговариваешь? – обомлела, а потом спросила грозным голосом Нина. Она от волнения даже забыла, что не учительница она уже, а заместитель директора.

– Парни, заходим, – кому-то сказал Антон.

Из темноты лестничной площадки вышли две огромные фигуры. Эти фигуры были ростом около метра девяноста, плечистые. А ещё они были в полицейской форме. Парни прижали Нину к стене, держа её руки. Она получилась как распятая. Антон аккуратно закрыл дверь. Подошёл к Нине Вячеславовне, поднял руку и взялся за верхнюю пуговицу на блузке.

Она совершила роковую ошибку, не договорившись с Антоном о его «болезни». Всё вроде бы рассчитала, расписала по нотам, но споткнулась на ровном месте. Она считала, что договориться с мамой Антона – это значит договориться и с самим Антоном. Обратное ей даже и в голову не приходило.

Нина догадалась, что Володя не слышит что тут происходит. Она же сама закрыла дверь на кухню.

– Володя! – громко и жалобно крикнула она.

Все трое насильников, повернули голову направо. Они не ожидали, что у Нины сейчас кто-то есть.

Какое-то время ничего не происходило. Потом рывком открылась дверь. Нарисовался Володя во всей своей грозной красе. Нине даже показалось, что он сам стал на голову выше. Володя одним движением скинул с себя пиджак. Оба полицейских втянули головы в плечи и отпустили Нину. Они сверхъестественным своим полицейским чутьём поняли, что их сейчас будут бить. Возможно, больно. Они были к этому вообще не готовы.

А Антон наоборот радостно заулыбался. Ему было весело.

Володя, наверное, всю жизнь ждал этого момента. Момента проявить свои рыцарские качества и защитить даму. С риском, огромным риском для себя. Против тебя двое амбалов-полицейских. И ещё какой-то малолетка-пацан. Даже если победишь, то всё равно плохо для тебя. Сломаешь кому-то руку – по судам, может, потом и не затаскают, но мэрского кресла придётся лишиться. Невыгодно драться.

Но словно демон вселился в Володю. А может, и не демон, а ангел. Володя был в светлых брюках и белоснежной рубашке. Нине он напоминал ангела. Ангел-спаситель нанёс несколько мощных ударов кулаком. Против него применили какой-то ментовской спецприём, но Володя не поддался – и в ответ совершил бросок через бедро. Во время учёбы он ходил на секцию дзюдо, и сейчас тело само вспомнило былые уроки.

Второй полицейский мощно ударил Володю коленом в солнечное сплетение. Мэр задохнулся, его скрючило. Антон и этот второй полицейский посмотрели друг на друга. «Валим», – сказали они хором и свалили из квартиры.

Володя и первый полицейский схватились, теперь они боролись лёжа. И полицейский, пользуясь большей физической силой и массой, шёл к победе. Он лёг на лицо Володе и хотел его тем самым задушить. Бедный Володя хлопал руками и ногами. Но полицейский ждал, когда его противник совсем задохнётся.

Слава богу, что Нине пришла в голову великолепная идея. У неё на кухне был чайник с горячей водой. Просто у него была такая функция – после того, как вода закипала, её температура ещё полчаса поддерживалась в таком состоянии. Вот Нина и взяла этот чайник и из него вылила весь кипяток на голую поясницу плохого полицейского.

Вой поднялся страшный. Полицейский скакал и произносил какие-то нечеловеческие звуки вперемешку с матерными словами. Кое-как его выставили за дверь.

Когда отдышались и чуть-чуть успокоились, Нина спросила у Володи:

– Как ты думаешь, может, в полицию позвонить?

Всё-таки он мэр. В таких вопросах лучше разбирается. Он подумал и ответил:

– Не надо. Зачем? Эти больше не вернутся. Уж поверь. А что это за пацан был с ними?

– Это не он с ними, а они с ним. Это ученик из нашей школы. У него папа – полковник милиции.

– Тем более не надо. Ты же не хочешь себе неприятности. Да и мне они не нужны. Если даже вдруг это юное чудо пожалуется своему папе...

– Не пожалуется.

– Даже если пожалуется, ты говори, что ничего не было. Просто этот юный наркоман всё придумал. Не докажут.

– Ясно... Понятно...

Молчание. Нине очень хотелось сказать, что вот в этот чудный вечер сам бог послал ей спасителя Володю. Но не знала, как это лучше сказать. Володя же думал о том, как бы ему всё же потом по-тихому достать обидчиков его Нины.

– У нас в школе разные дети есть, – сказала Нина, налив воды в чайник и включив его. – Был у нас раньше такой Аркаша, очень умный и начитанный ребёнок, из интеллигентной семьи.

– Что же натворил этот умный и начитанный?

– Сначала ничего. Учителя нарадоваться на него не могли. Память у него великолепная, отвечал всегда замечательно. Только с математикой у него было не очень, а так одни пятёрки всегда.

– Ботан какой-нибудь?

– Да не скажи. По физкультуре он во всём самый первый был. Он, видишь ли, утверждал, что его специально готовят в космические штурмовики. Якобы власти держат от всех в тайне, что скоро выпустят большим тиражом космические катера. А для этих космических катеров уже сейчас отбирают самых лучших школьников. Их летом собирают на секретной базе и там тренируют 24 часа в сутки.

– Бред какой-то. Если бы...

– Бред, конечно. На самом деле, это он сам над собой так усердно работал. Но больше всего он любил читать фантастику. Каждый день он прочитывал по одной книге, и это правда. На этой почве он, наверно, умом и двинулся. Стал говорить всем, что не боится огня. Кто-нибудь зажжёт зажигалку, а Аркаша держит руку над огнём и улыбается. На коже потом волдыри, а он всем говорит, что это человечья кожа слезает, а под ней другая – драконья.

– И?..

– А год назад после выпускного он напился и изнасиловал третьеклассницу. Была у нас такая девочка интересная, альбиноска. Аркаша потом говорил, что он – дракон и что ему надо срочно выпустить своё семя в какую-нибудь девственницу благородных кровей, чтобы родился у них сын, который покроет весь мир. Даже не знаю, что он имел в виду, и не хочу знать.

На несколько минут оба замолчали. Володя непрерывно помешивал ложечкой чай.

– О чём мы там говорили? – Нарушила молчание Нина. – Какие такие 13 типов людей?

– Ну это по аналогии с Библией. Там был Иисус и 12 апостолов. Вот в этом, на самом деле, закодирована важная информация для всего человечества. Что все люди делятся на 13 типов. Есть люди-«Иисусы», это святые люди, несут людям радость и любовь божью. Есть люди-«Матфеи», это государственные люди, чиновники.

– А, это тот самый Левий Матвей из «Мастера и Маргариты». А он что, был чиновником?

– Да, он налоги собирал до встречи с Иисусом.

Володя, как оказалось, лучше разбирался в религиозных вопросах. Внимание Нины Вячеславовны на эти вопросы почему-то не падало. Религия на неё наводила скуку. Вот и сейчас ей опять стало скучно. Но она всё же спросила:

– А какие ещё типы есть?

– Я все типы не знаю, да и Марк про все не говорил. Но вот есть ещё один человеческий тип – «Иуда».

Володя сделал многозначительную паузу.

– Я – «Иуда», – вдруг сделал своё страшное признание Володя.

– Почему ты так решил?

– Потому что я всех предаю. Я не могу не предавать. Вот я и тебя предал, и отца своего предал, и мать, и ещё кое-кого, и другого тоже... – Володя закатил глаза, что-то жуткое было в этих закатившихся глазах.

– Может быть, ты не «Иуда», потому что всех предаёшь, а всех предаёшь, потому что считаешь себя «Иудой»?

– Что? Я не понял.

– Я хочу сказать... Вот этот Марк, может быть, сам придумал всю эту типологию, просто чтобы деньги на этом заработать.

– Как на этом можно заработать деньги?

«А ещё мэр», – хотела иронически сказать Нина, но сдержалась. Может быть, они больше никогда уже не встретятся. Зачем человеку плохо говорить в такой ситуации?

– Люди ходят на концерты этого Марка, он их веселит. Вперемешку с шутками пичкает их разными умными мыслями, чтобы людям казалось, что они не только развлекаются, но ещё и пользу из этого выносят.

– Этот Марк, по-твоему, плохой человек?

– Я этого не говорила. Многие писатели, поэты, певцы, прочие деятели этим же занимаются. Придумают какую-то свою теорию, изложат в стишке или пьеске. Теории тупые, примитивные, но тем больше они занимают людей. Ведь людям нужны простые теории их существования.

– Ладно, может быть. А ты не согласна с этой теорией 13 типов?

– Нет. Люди все одинаковые и все разные. Я это как учительница говорю. Я много людей перевидала. Каждому человеку хочется есть. Каждый человек любит деньги. Даже если он говорит, что презирает деньги, он всё равно их любит. Каждый человек любит совершать добрые поступки, это тоже в нас заложено природой. Но иногда мы срываемся и делаем зло, это тоже заложено в нас природой. Природа очень много в нас заложила, и этим мы все похожи друг на друга.

– Но чем-то же мы различаемся друг от друга.

– Различаемся. Способностями, например. Это да. Некоторых людей ни за что не научишь играть на скрипке, а других людей не научишь в баскетбол играть. Различаемся знаниями, опытом. Положением в обществе. Многим различаемся. И вот что после этого?

– Что?

– Приходит такой юморист и говорит, что знает истинную классификацию людей. Что их ровно 13 типов. Почему 13? Почему не 12 или почему не 14?

– Он говорил, что ему по секрету сказал один нобелевский лауреат. Этот учёный был допущен к прочтению секретного документа, который написал сам Леонардо да Винчи.

– Сам?

– Что сам?

– Леонардо да Винчи сам писал этот документ?

– Не знаю. Может быть, ученик его написал. Да Винчи надиктовал, а ученик записал.

– А может, это жена его была.

– Кого?

– Да Винчи. Или ученика его. Или слуги его. Потом эта жена решила денег срубить и написала какой-то документ, а потом продала его.

– Да нет. Как она могла написать, ведь у Леонардо почерк?

– У всех почерк, и любой почерк подделывается. А ещё может быть и так, что сам этот Марк придумал всю эту историю.

– Зачем?

– Затем. Чтобы денег заработать. Ты же мэр. Ты такие тонкие моменты должен чувствовать, – всё же не удержалась Нина и вставила шпильку.

– Это значит, что я не «Иуда»?

– Это значит, что та типология это полная туфта. Я тебе таких могу штук сто разных придумать. И будешь ты у меня человеком-незабудкой, человеком-роялем или же человеком-пауком.

– У тебя?

 

 

* * *

 

Что-то нежное проскочило между ними. До этого они просто спокойно разговаривали между собой, как старые друзья. А тут внезапно каким-то пушистым ночным зверьком между ними пролетела нежность.

Нина автоматически посмотрела на окно. Оно было открыто: Володя курил в него, когда она пошла открывать дверь насильникам. Потом его не догадались закрыть. Пахло тёплым майским вечером. Нина встала:

– Я закрою окно, а то ещё какая-нибудь сова залетит.

Молчание. Потом Нина продолжила своё поучение.

– Ты это ты. У тебя есть своё прошлое – и его уже не изменишь. Но у тебя есть и будущее – вот над ним ты властен в полной мере.

– А если бы у тебя не оказалось чайника с кипятком? – спросил собеседник.

– Мы не можем полностью повлиять на своё будущее. В жизни всегда есть место вероятности. Если ты не хочешь, чтобы тебе с крыши упал на голову кирпич, то просто лучше держаться подальше от стен домов. Я так всегда делаю.

– Я в фейсбуке у одного френда прочитал недавно: «Кто верит в сатану, тому и кирпичи падают на голову».

– Миллионная пошлая глупость. Мусор.

– Почему?

– Сатаны нет, и кирпичи не подчиняются ни сатане, ни вере в него.

– А всё же?

– Что всё же?

– Если кто-то подходит к тебе и начинает говорить, что я должен сделать то-то или не делать то-то. Если я не послушаюсь, то на меня нашлют порчу, или проклянут меня. Как быть в такой ситуации? Ведь есть же что-то такое... потустороннее. – Володя повертел указательным пальцем в воздухе.

– Ну это же просто. Если что-то существует, то оно существует или само по себе во вселенной, или же в чьём-либо воображении. Если ни у кого ещё не получилось пощупать привидение или проклятье, то зачем в это верить? Верить в чушь это себя мучить.

– Вот он собака, – пробубнил себе под нос Марк. – А ещё братом меня называл.

– Кто?

– Да этот Марк Водолазов. Я же его в город себе высвистал. Пообщались с ним. Я его ещё расспросил про эти 13 типов. Он мне подробно изложил. И согласился, что я это «Иуда». Ещё кучу всего наговорил. А потом в туалете заснул в обнимку с унитазом. Не умеет пить интеллигенция. А я потом ещё долго размышлял. Это что же получается: кто-то специально таких людей как я в мэры подбирает. Заговор какой-то искал. А вот ты как мне всё объяснила... Глупость, тупость, серость и...

– Ложь.

– Глупость, тупость, серость, ложь. Не поймёшь, куда идёшь.

– Забавный стишок. Узнаю старого рифмача.

– И я эту глупость в своей голове 25 лет холил и лелеял. Горько мне. Есть что выпить?

У Нины было вино. Открыли, выпили.

– А покрепче ничего нет?

– Извини. Ко мне только женщины ходят. Ну и дети ещё.

– Некоторые женщины так пьют, что... А ещё Марк сказал, что человеку для настоящего свершения в жизни даётся лишь один шанс. Я...

– Чушь. Собачья чушь. Просто забудь.

– Ты?..

– Нет.

Пауза.

– Это не тогда ли случилось, что Марк у вас на гастролях впал в кому? – спросила Нина.

– Ага, как раз тогда. Я ещё тогда удивился, как страна вся переживает из-за Марка.

– Это не страна переживала, я думаю, а журналистам отмашку дали переживать. Не такой уж он сейчас популярный писатель.

– Зато пить очень горазд. А в кому он впал из-за таблеток. Нажрался какой-то гадости. Еле откачали.

– Да-да. Помню. Сама министр здравоохранения прилетала. За государственный счёт отвезли писателя в Москву на лечение. Всем бы такую заботу от государства.

Володя посмеялся, после этого наступила пауза.

– Мне отец наговорил столько всего в детстве. Марк этот юморист был моим кумиром. Другие такие же «учителя жизни» – тоже хороши. Почему в мою голову не заложили правильных мыслей, правильных суждений? Если подумать, я столько страданий перенёс из-за своей глупости. И ещё перенесу.

Володя посмотрел на Нину. Невидимая сова нежности сидела на холодильнике и наблюдала за обоими.

– А ещё мой отец жутко ненавидел очкариков. Теперь я понимаю почему. Сам он ненавидел учёбу и всякие науки. Очкарики казались ему носителем зла. В армии он жутко гнобил их и подчинённых заставлял делать так же. И я в школе тоже издевался над очкариками. Мне было уже лет тридцать, когда до меня стало доходить, что дело-то совсем не в очках, что интеллигенты это тоже люди.

Долгая пауза. Нина внимательно смотрела на Володю, но ничего не говорила.

– Мне пора в гостиницу, – сказал наконец он. Почему ему пора, кто его там ждёт, Володя не уточнил. Разве что бутылка водки.

– А ты не хочешь к маме заехать?

Володя заметно напрягся.

– Поздно уже, полпервого, – нашлось оправдание.

– Ничего. Твоя мама будет рада. Она столько тебя не видела.

– А вдруг она плохо себя чувствует? Я её разволную.

– Да, это аргумент. Тогда завтра заедешь.

– Нина!

– Что?

– А ты меня проводишь?

– Куда? – не поняла Нина.

– К маме. Я боюсь к ней. После стольких лет. А твоё присутствие оно как бы сгладит. Она не будет меня обвинять во всех смертных грехах. Ведь ты же знаешь как бывает. Бросит один упрёк, а потом пошло-поехало... Всех собак на тебя вешают.

– Ладно. Провожу. Только она...

– Что она?

– Подумает, что я... Ну... Твоя невеста.

Сова нежности прищурила один глаз и хитро переводила другой с Володи на Нину и обратно.

– Я дурак, – просто сказал Володя.

– Я дура, – так же просто сказала Нина.

– Тогда завтра на том же месте в тот же час?

– Да. Только лучше я тебе позвоню, как освобожусь. Надо к «последнему звонку» готовиться.

В прихожей был разгром и небольшая лужица крови на полу.

– Может, я останусь и помогу прибраться?

– Ничего страшного. Кровь я вытру, а остальное потом.

Перед выходом они посмотрели друг на друга. Вместо поцелуев и ласковых слов они повторили свою странную мантру:

– Я дурак.

– Я дура.

Нина открыла окно. Володи не было видно, но зато очень хорошо был слышен его красивый голос. Он пел. Его душа пела.

– Я пытался уйти от любви...

 

© Алексей Карманов, 2017

Написано 05.07.2017. Последнее изменение 10.07.2019.