Психоанализ 2.0

За кафедру встал приятный мужчина лет сорока пяти, в белом халате и с академической бородкой. Он обратился к публике:

– Уважаемые дамы и господа! Вы, конечно, рады тому, что вам не придется более ничего выслушивать из области старого психоанализа, психоанализа, который я называю психоанализ 1.0. Но это дела не меняет, ибо сегодня, несмотря на ограничения по времени и плохую осеннюю погоду за окном, нам придётся погрузиться, так сказать, напоследок, то есть в последний раз, в этот чан с психоанализом 1.0.

Дамы и господа! Сегодняшнее выступление я построю в четырёх частях. Сначала я намерен всё же ввести вас в область теории либидо, где за последние сто лет ничего нового не появилось. Увы, увы, увы. Потом я перейду к критике психоанализа. Не хочу сказать, что в этом я собираюсь достичь больших успехов, чтобы стоило прилагать усилия для усвоения всего этого, но всё же я надеюсь покорить ваши умы и сердца. В третьей части я расскажу про будущее, про светлое будущее психоанализа 2.0. В четвёртой части я уйду, оставив вас без предвзятости осмысливать услышанное. Осмысливать и обсуждать.

Итак, что же это такое – теория либидо, на которой строится весь старый психоанализ? Либидо переводится на русский язык как похоть. Вы удивлены? Да, да, это похоть. Фрейд придумал всего лишь теорию похоти. Я не буду засорять ваши головы ненужными иностранными словами, поэтому в дальнейшем так и буду говорить: похоть, похоть, похоть. Если у вас высокое либидо, уважаемые дамы и господа, это значит, что вы похотливый самец, нет – значит нет.

Похоть это одно из двух самых важных влечений, потребностей. Второе важное влечение – это потребность в еде, то есть голод. Фрейд не стал анализировать этот голод, а зря. Ну об этом позже. Фрейд нам пишет в своих книжках, что похоть важнее голода, потому что похоть подавляется нашим разумом, об этой похоти мы не можем думать свободно. Зато о еде мы можем думать свободно. Вот поэтому похоть с точки зрения Фрейда важнее голода, потому что о ней думать нельзя.

Но нам хочется думать о похоти. И вот тут возникают внутриличностные конфликты. Что это, спросите вы? Кто с кем конфликтует? Фрейд придумал, что внутри нас есть как бы три существа: это Ид (тело), это Эго (наше сознание, разум) и Супер-Эго (мораль, нравственность). И вот они постоянно воюют на эту тему между собой. Ид с Эго, Эго с Супер-Эго. Ид говорит:

– Давай займёмся сексом с первым встречным!

– Нет, это не рационально, – отвечает Эго.

– Хорошо, давай пофантазируем хотя бы на эту тему.

– Ладно, давай.

– Нет! Что это ты себе придумало, мерзкое Эго?! Про это даже фантазировать нельзя. Если будешь фантазировать на эту тему, то ты будешь плохим Эго. Поняло, мерзкое Эго? – это вмешивается Супер-Эго.

– Но мне же хочется...

– Нельзя! Нельзя! Фу! Фу! Ты, Ид, даже и не мечтай! А ты, Эго, забудь про свои желания, и даже не вспоминай, а то будешь плохим Эго...

Весь этот диалог докладчик проиграл в лицах, с изрядной долей артистизма.

– Так вот, уважаемые дамы и господа! Что же происходит дальше? А дальше наше Эго вообще забывает про неприличные позывы похоти и продолжает жить обыденной жизнью: водит детей в садик, покупает в магазине рыбу хек, играет в футбол, летает в космос, баллотируется на выборах. Но дело-то в том, что конфликт остаётся неразрешённым. Конфликт зреет и потом проявляет себя в самый неподходящий момент.

Ты, уважаемые дамы и господа, пошёл забирать ребёнка из садика. Но почему-то не дошёл до садика. Ты, уважаемые дамы и господа, вместо этого пошёл в магазин и купил поллитровку. Выпил её. Тебе не хватило, ты опять сходил в магазин и ещё взял. Тут пришла с работы жена – что такое? где ребёнок? опять нализался? И устроила тебе психоанализ: якобы ты алкаш и поэтому забыл ребёнка забрать. А на самом-то деле? На самом-то деле что? Ты же просто забыл забрать ребёнка из садика, потому что он тебе напоминает о сексе. Дети же получаются от секса... Так говорил Фрейд.

Идём дальше. Ваша жена, уважаемые дамы и господа, пошла на рынок покупать рыбу хек. И говорит там кавказцу: «Дайте мне х..й». Она хотела сказать: «Хек», но сказала: «Х..й». Почему, спросите вы? А это оговорка, классическая оговорка по Фрейду. Просто вид кавказца напомнил ей отчима, к которому она, разумеется, раньше испытывала похоть. Этот внутренний конфликт остался, и он время от времени выплёскивается наружу. Так говорил Фрейд.

Идём дальше. Что у нас там по плану? Футбол. Почему взрослые мужчины играют в футбол? Ну это же совершенно очевидно. Вы разве этого не знали? Потому что у них подавлена гомосексуальность. Их тянет к другим мужчинам. Но эта похоть ещё и ранит разум человека, поэтому он других мужчин не только любит, но и ненавидит их. Поэтому он и играет с одними мужчинами против других. Вот в чём смысл футбола. Так говорил Фрейд... Может быть, он этого и не говорил, но сказать мог бы.

Космос... Почему человек летает в космос? Тут тоже всё просто. Как будет «космос» по-английски? «Спэйс»! Вам что-нибудь напоминает это слово? Ну конечно же оно вам напоминает «спайс» – название известного наркотика. Вы удивлённо пожимаете плечами – вы пока просто не видите связи. На самом деле, «спайсом» увлекаются в основном подростки. А что происходит с подростками в их подростковом возрасте? Они проявляют интерес к обнажённым телам своих родственниц. А ведь это тоже плохо, как и «спайс». Поэтому космонавты и улетают в космос – чтобы быть ближе к своей похоти, чтобы решить все свои внутренние конфликты. Вот про это мог бы сказать Фрейд, если бы дожил до космических полётов.

Ну а про политику... Про политику вы все, конечно, в курсе. Почему человек занимается политикой? Потому что у него маленький член. Про это все знают, тут даже не надо заострять своё внимание. Разве что кто-то из вас скажет мне, что не только мужчины теперь занимаются политикой, но и женщины. Но тут вы забываете одну маленькую, но важную деталь. Как я сказал? Я сказал: «Почему человек занимается политикой? Че-ло-век!» И тут нам как раз на ум приходит, что во многих языках, древних и современных, слово «человек» обозначает одновременно и человека, и мужчину. Вот, например, латинское «Гомо» – это и человек, и мужчина. Поэтому «Гомо сапиенс» можно перевести как «Мужчина разумный», а не «Человек разумный». Следовательно, когда женщина занимается политикой, она как бы мужчина, и поэтому тоже страдает из-за маленького члена. Я уже не говорю про вообще свойственную всем женщинам зависть к члену. Так говорил Фрейд.

Возможно, кто-то тут из вас воскликнет: «Да это же мозговая порнография!» И будет прав. Или не будет прав. Это зависит от того, что вы понимаете под словом «порнография» и как работает ваше подсознание.

Как же происходит лечение в психоанализе? Да очень просто. Вы приходите к психоаналитику, платите ему приличную сумму денег, а потом рассказываете ему свои переживания, сны. Вы лежите на кушетке и смотрите в потолок. Рано или поздно вы вспоминаете что-то постыдное, вам надо вспомнить про это в мельчайших деталях – чтобы психоаналитику, сидящему рядом, было не так скучно. Где-то через полгода или больше вы перестаёте стесняться своей похоти и якобы излечиваетесь.

Но потом проходит какое-то время и вы начинаете стесняться того, что вы уже не стесняетесь своей похоти. И вот в один прекрасный день, когда вам особенно приспичит поговорить с кем-нибудь, чтобы выговориться, вы опять идёте к психоаналитику, опять тратите безумные деньги. И опять разговоры, разговоры, разговоры. Вы говорите психоаналитику, что избавились от всех своих комплексов, но это вас и смущает. Теперь вам кажется, что вы ни на что не годный человек, потому что у вас нет комплексов. Проходят месяцы, и вы наконец узнаёте, что на самом деле вы влюбились в своего психоаналитика, отсюда все проблемы, все мучения. Следующие полгода вы будете работать с этим чувством.

* * *

– Уважаемые дамы и господа! С чего я бы хотел начать свою критику психоанализа 1.0? С того, что похоть это не главное. Вот вы на меня смотрите удивлённо, как бы спрашиваете глазами: «Как? Неужели похоть это не главное в жизни?» А я вам так и скажу: нет, не главное. «А что главное? – спросите вы меня. – Неужели танатос? Или комплекс неполноценности?» Опять не угадали.

Главное это еда. Да, вот всё так просто. Главное влечение это еда. Назовём это влечение голодом.

Помните библейскую историю? Адам и Ева жили в раю. Всего у них было вдоволь. Ели они от пуза. Похоти не было. Не было у них стремления к смерти. Не было комплексов неполноценности. Всё у них было хорошо. И вот потом приходит к ним Сатана в образе змия и говорит: «Не ешьте от этого дерева, там якобы плод запретный висит». А потом приходит Бог и говорит: «Кушайте на здоровье!» Или наоборот было?.. Не важно.

Главное это то, что им запретили ЕСТЬ. Им запретили не трахаться, не фаллосами мериться, не умирать без причины. Им запретили есть, вот отсюда пошли все проблемы. Нам до сих пор пытаются внушить, что запретный плод это не еда, а секс. Это якобы символ. Но ведь даже в библии сказано, что это не просто дерево, а Древо познания добра и зла. Можно поесть от него, и тогда сможешь различить добро и зло. Надо ПОЕСТЬ. Чтобы понять добро и зло, надо поесть, а не позаниматься сексом. Я повторяю: чтобы понять добро и зло, надо поесть, а не заняться сексом. Вот поэтому я и считаю, что еда важнее секса, то есть голод сильнее похоти.

Сами посудите, дамы и господа. Что висит на новогодней ёлке? Искусственные фаллосы там висят? Или, может быть, резиновые вагины? Нет! Там висят игрушки-шары, которые обозначают яблоки – те самые плоды. На ёлке висит еда, а не секс.

Далее. Вот был такой философ Мальтус. Он ещё в 1798 году, за год до рождения Пушкина, написал своё известное «Эссе он зэ принципл оф популейшн». В нём он пишет про то, что численность населения Земли увеличивается в геометрической прогрессии, а благосостояние лишь в арифметической. Поэтому рано или поздно всеобщий голод неизбежен. Почему? Потому что едоков слишком много станет, а еды на всех не хватит. «И что?» – спросите вы меня. А то, что будет не хватать еды. Еды будет не хватать, а не секса! С сексом вообще проблем никогда не было и не будет.

Про это говорил ещё тот самый Диоген-из-бочки. Он прилюдно мастурбировал на городской площади и выражал жалость, что нельзя подобным образом избавиться от чувства голода.

Дамы и господа! Заняться сексом это как высморкаться, как в туалет сходить – так же просто. А вот попробуй заработать хлеб насущный, попробуй отобрать его у природы, у других людей – вот это сложно. И что просят у Бога? Разве секса насущного? Нет, у Бога просят хлеба насущного.

Многим людям сейчас этот вопрос не понять, они наоборот борются с перееданием. А ведь ещё совсем недавно люди от голода умирали. В блокадном Ленинграде умирали. До революции в неурожайные года целыми деревнями умирали. Ведь никакие грибы-ягоды не спасут целую деревню едоков, оставшихся без хлеба. И царское правительство не спасёт. «Фиг! – скажут они вам. – Сами виноваты, значит, плохо богу молились». Мы про этот голод стали забывать, но он всё равно с нами. В виде архетипов голода в нашем подподсознании.

Фрейд, конечно, нам скажет, что у него был такой случай, когда молодой человек повесился из-за недостатка секса. Очень может быть, что так оно и было. Но вот вопрос: а были ли такие случаи, когда целые деревни умирали из-за недостатка секса? Не было такого.

В мире плохо. В мире всё очень плохо. Может быть, мы уже подошли к той точке, когда земля-матушка больше не сможет всех прокормить. Но пропаганда секса продолжается. Есть этому объяснение? Есть. Виновата во всём мафия психоаналитиков. Это они нам навязывают свои нескончаемые похотливые фильмы. Есть выход? Есть. Это психоанализ 2.0. Но об этом позже.

Еда, еда, дамы и господа, это важнее секса. Голод сильнее похоти. Тот, кто это отрицает, первый становится жертвой внутренних конфликтов. А кто отрицает голод? Психоаналитики!

Взять, например, такой психоаналитический фильм как «День сурка». Что в нём мы видим? Взрослый уже мужчина никак не может найти себе полового партнёра. Почему? Потому что у него внутренний конфликт: он слишком ещё любит свою мать. И вот, наконец, ему попадается кто-то похожий на его мамашу: она красива, читает стихи, хочет, чтобы её парень умел играть на пианино. Главному герою и хочется, и не хочется с этой особой заняться сексом, но волшебным образом всё так устроилось, что у него просто не осталось выбора. Я это к чему? А к тому, что как бы сама собой в этом фильме нарисовалась целая гора еды. Помните? Фил пришёл в кафе и заказал целую гору всякой вкуснятины, а потом её ел. А почему? А потому что сценарист фильма поклонялся не тому влечению. Это своего рода Фрейдовская оговорка.

Другой фильм, который мы рассмотрим, это сериал «Теория большого траха». Что мы в нём видим? Главные герои постоянно ходят по лестнице: вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз. А что это значит? Подниматься или спускаться по лестнице это символизирует по Фрейду половой акт. Если ты с кем-то поднимаешься или спускаешься по лестнице во сне, это значит что именно с ним ты бы хотел заняться сексом. Но ладно бы герои этого сериала просто ходили по лестнице, так они же ещё во время этого о сексе разговаривают. А это уже просто перебор, я так считаю. Но главное не это, а главное то, сколько они еды едят: они едят и едят, едят и едят, едят и едят. Про секс они только разговаривают, но едят постоянно. Почему? Да потому же – это такая же оговорка по Фрейду.

Сейчас почти все фильмы снимаются про секс. Если присмотреться, то авторам этих фильмов на самом деле секс не представляет интереса. Их больше интересует еда. Из чего это следует? Да хотя бы из того, что очень редко режиссёрам удаётся заснять красивый секс. Зато на еду у них таланта всегда хватает. Отчасти это объясняется ещё и тем, что взрослые режиссёры редко ограничивают себя в сексе, и выбор половых партнёров у них превосходный, зато в еде они себе отказывают постоянно, каждый час своей жизни этим занимаются.

И здесь мы плавно подходим к главной проблеме психоанализа. Дамы и господа!..

Почему психоанализ так медленно работает? Почему надо копаться в детских воспоминаниях, чтобы решить нынешние проблемы? А потому, что сами психоаналитики отрицают тот факт, что на самом деле человек не хочет трахать другого человека, он хочет его съесть! Да-да, съесть! И вот теперь всё встаёт на свои места.

Человек хочет есть, он постоянно хочет есть, а ему не дают. Если дают, то не всегда то, что человеку хочется. И люди вокруг едят и едят, едят и едят. Бедный человек смотрит на них и понимает: «Так вот куда моя еда пропадает!» Мама ест еду – еда в ней пропадает. Папа ест еду – еда в нём пропадает. Сестра ест еду – еда в ней пропадает. Сосед ест, начальник на работе ест, посетители ресторана едят, олигарх лопает – и из-за них из-за всех еда пропадает. Ну и как же быть? А вот как – надо обижаться и завидовать.

Человек и обижается, и завидует, что его лишают вкусной еды. Ему хочется убить всех вокруг. Но рано или поздно он всё же приходит к выводу, что пропавшую еду всё равно уже не вернёшь. Она пропала. И что тогда? У человека возникает желание съесть того, другого. Вы меня спросите: зачем, дескать, есть того, другого? Да потому, что он, другой, съел вашу еду. Поэтому чтобы вернуть свою законную еду, отбить её, надо съесть агрессора, съевшего вашу законную еду.

С точки зрения обычного человека только один человек достоин есть – это его собственная мама и то только тогда, когда она кормит его, обычного человека, своим молоком. Когда она заканчивает его кормить, то у этого человека возникает обида: «Как? За что? Почему?» И ему первым делом хочется съесть свою маму. Потом вступает в действие механизм психологической защиты, и человеку уже не хочется свою маму съесть, ему хочется заняться с ней сексом. Это спасительная мысль, но и её вытесняет из сознания наше Супер-Эго. Вот как это всё работает, а не так, как говорил Фрейд.

* * *

Уважаемые дамы и господа! Так каков же он, этот психоанализ 2.0? Я думаю, моим последователям придётся над многим ещё поработать. Но мой скромный гений тоже ещё кое на что годится. Я составил проект моей новой науки, только я его сюда не принёс, потому что... Ну не принёс и всё тут. Я наизусть помню все свои основные положения.

Первое. Должна быть обязательно государственная поддержка психоанализу 2.0. Во всех магазинах страны в обязательном порядке должно продаваться женское грудное молоко. Необходимо выделить деньги на пропаганду, чтобы все люди – взрослые и дети – пили это молоко. У них должна быть здоровая психика, и она у них будет. Люди не должны чувствовать себя ущербными из-за того, что их объедают.

Второе. Нужно срочно во всех университетах страны и мира ввести обучение психоанализу 2.0. Обучаться ему должны все студенты, наиболее успешные из них получат диплом специалиста.

Третье. В интернете вести наблюдение за людьми, которые слишком много говорят о еде, фотографируют её. Таких направлять на принудительное лечение у психоаналитиков-дваноль.

Четвёртое. Само лечение будет происходить так. В кабинет дваноль-психоаналитика заходит пациент. Он видит очень худого врача. У пациента не должно возникнуть подозрение, что врач его объедает. Врач должен выглядеть некрасиво и неаппетитно, чтобы не отвлекать внимание. Пациент ложится на кушетку и смотрит в потолок. Начинается разговор о еде: кто какую еду любит, в какой обстановке. Далее пациент незаметно вводится в транс, в котором ему внушают, что все люди на Земле созданы для того, чтобы пациенту сытно жилось. Они тоже едят пищу, но только ради пациента, только чтобы поддерживать своё функциональное состояние – так устроена наша экономика.

Пятое. Нам надо реформировать кинематограф. В фильмах надо пропагандировать еду, совмещённую с сексом. Красивые актёры должны заниматься сексом с красивыми актрисами, при этом кушая красивую и вкусную еду. У зрителя должно сложиться такое впечатление, что еда это такой же банальный физиологический акт, что и секс. Не стоит бояться воздержания от еды или каких-то извращений в еде – всё это естественно. Все актёры в фильмах должны быть анорексично худыми – дабы не вызывать зависть у зрителя. Иногда актёры даже могут заниматься сексом с едой – как это было в фильме «Американский пирог».

Шестое. Самое большое зло из всех афоризмов несёт афоризм «Мы это то, что мы едим». В этом афоризме проявляется Фрейдовская оговорка, в нём наше подподсознание говорит нашему за-Эго, что нужно есть других людей, чтобы самому стать человеком. Надо законодательно запретить этот афоризм и пропагандировать другую концепцию: «Мы это то, что мы не едим».

Проект школьной парты

Седьмое. Нам надо реформировать школьное образование. В федеральном законе «Об образовании в Российской Федерации» понятие образование надо расширить. Образование надо определить как единый целенаправленный процесс воспитания, обучения и здорового питания. В школе с первого класса надо ввести предмет «Здоровое питание». На каждой школе должен висеть баннер, например: «Китеж – за здоровое школьное питание!» На каждой перемене дети вместо того, чтобы бегать по коридору, должны есть. Кушать они будут прямо в классе. У каждого школьника парта должна быть в виде индивидуальной кабинки – вот, я нарисовал. Дети будут есть в своих кабинках, чтобы не завидовать друг другу. Дети не должны иметь право обмениваться едой – чтобы не формировать ложных стереотипов поведения. А в учебниках должны быть спрятаны маленькие такие шоколадки – чтобы учёба у детей прочно ассоциировалась с едой.

Восьмое. Каннибализм следует как бы разрешить. Сделать это надо тайно, секретным законом. Никто в обществе не должен знать: разрешён каннибализм или нет. Неуверенность в этом вопросе сразу излечит всех невротиков. Можно сделать следующим образом: подготовить два проекта закона, распечатать их; каждый проект положить в отдельную непрозрачную капсулу; случайным образом одну капсулу сжечь, это будет ненастоящий закон; вторую же капсулу утвердить и зарыть в землю, не читая – она будет действующим законом.

Ну вот и всё, пожалуй. Дамы и господа, есть вопросы? Вопросов нет. Я удаляюсь.

* * *

Когда докладчик удалился, высоко подняв голову, в аудитории остались сидеть пятеро человек. К слову сказать, дам среди них не было. Это были пятеро мужчин в белых халатах.

– Ну и как вам выступление моего больного? – спросил самый молодой мужчина, лет тридцати.

Около минуты продолжалось молчание. Начал говорить самый пожилой мужчина, лет шестидесяти.

– Если честно, я не очень понимаю, Андрей...

– Мартынович.

– ... Андрей Мартынович, зачем вы нам показали его.

– Ну как же! Это же такой интересный случай!

– Чем он интересен?

– Ну хотя бы таким стройным, организованным бредом.

– Бред не может быть стройным или организованным. Бывает параноидный бред, бред ревности, бред отношения, нигилистический бред, бред самообвинения, бред воздействия... В данном случае мы имеем дело с бредом величия и реформаторства. И всякий бред по-своему строен и организован, это как раз и плохо.

– Но ведь как интересно наблюдать бред человека с таким высоким уровнем интеллекта!

В разговор вступил другой психиатр:

– Во всех учебниках написано, что при низком интеллекте бред распадается, ему не хватает энергии. И видеть шизофреника с высоким уровнем интеллекта никому не впервой. И давайте уже спустимся в столовую, а то банкет без нас начнётся.

Дело в том, что в стенах областной психиатрической больницы в эти дни проходил международный семинар. Перед финальным банкетом местный молодой врач Андрей Мартынович затащил нескольких знакомых коллег, чтобы показать им интересного, как ему показалось, больного.

– И притом почему вы решили, Андрей Мартынович, что у этого больного высокий интеллект? – ещё один гость вступил в разговор.

– Ну как же! Он цитировал Мальтуса, закон «Об образовании», здорово прошёлся по психоанализу...

– Да, вербальный интеллект у него неплохо развит, но, скорее всего, это просто из-за прекрасной слуховой памяти и вообще слухового анализатора.

– Это точно, – сказал Андрей Мартынович, – слух у него очень чуткий. Как-то он сидел у меня в кабинете. А там окно открыто – с улицы шумы. Дверь приоткрыта, чтобы сквознячком продувало, – из коридора шумы. И он тут такой поднимает палец вверх и говорит: «Меня обсуждают». Потом показывает на стену. Я, разумеется, насторожился, потому что галлюцинаций раньше у больного не было. Но потом на всякий случай зашёл в сестринскую и спросил: «Девчонки, вы случайно десять минут назад Кривицкого не обсуждали?» Оказалось, что обсуждали.

– Так всё-таки что вы нам хотели показать? Умного шизофреника? Или, может быть, шизофреника-философа? – довольно ехидно спросил один из гостей.

– Но как же! Неужели после его выступления вам не захотелось с ним хотя бы немного поговорить, посудачить, так сказать?

– Молодой человек, было время, когда и я разговаривал с больными про Шопенгауэра...

– И что, вы разочаровались в больных?

– Нет, я разочаровался в Шопенгауэре.

– Вы знаете, когда я в первый раз слушал это выступление, мне почему-то показалось, что я очень многое понял в этой жизни. Теперь мне так уже не кажется...

– А вы что, уже слышали это выступление?!

– Да. Слово в слово, интонация в интонацию, пауза в паузу – точно всё такое же.

Психиатры немного задумались.

– Знаете, – сказал один, – если взять триаду Ясперса и наложить на этот бред, то мне не очень это понятно. Можно ли скорректировать бредовые высказывания? Верит ли он сам в логичность их? Так ли уж не соответствуют эти бредовые высказывания действительности? Я сам, когда приехал к вам в город, из машины заметил на одной школе баннер про здоровое питание, и меня он позабавил. Я почти уверен, что если с ним поговорить, то его можно во многом переубедить. Например, в том, что главное это не еда, а, скажем, водка. Бред величия, разумеется, останется...

– Мне теперь тоже кажется, что это именно выступление. Да, бред величия. Да, бред реформаторства. Да, резонёрство. Но всё это – просто выступление, он это чётко осознавал, как клоун выступает в цирке или как писатель-сатирик перед обывателями.

– И что?

– И ничего. Пойдёмте обедать, а то ничего не останется...

– Шоколадки.

– Что шоколадки?

– Он говорил про маленькие такие шоколадки, которые должны быть спрятаны в учебниках.

– Ну и?

– Он хочет эти шоколадки. Он всё это выступление придумал и отрепетировал только для того, чтобы заработать эти шоколадки. Скажите, Андрей Мартынович, к нему ходит кто-нибудь?

– Раньше мама ходила, старушка. Теперь она слегла и больше уже не встанет. Рак у неё четвёртой стадии.

– Понятно. Некому теперь шоколадки тайком приносить.

– Вот он и придумал это выступление. Он и перед вами, Андрей Мартынович, выступал, думал, что вы ему шоколадку за это выступление дадите. Намекал, но вы не поняли намёк.

– Я...

– Ладно, не оправдывайтесь. Надо же какую теорию он развёл – и всего лишь за одну шоколадку!

– Страшно представить, что же он такое придумает за пятьдесят шоколадок или за тысячу.

– Я вас умоляю! Вы рассуждаете как какой-нибудь экономист. Больше шоколадок – лучше человек работает. Меньше шоколадок – хуже. Но есть же закон Йеркса-Додсона. И у каждого человека есть собственный оптимум мотивации. У наших подопечных этот оптимум, я так считаю, обычно лежит в области весьма слабой мотивации. За тысячу шоколадок он вообще ничего не стал бы делать. Начнёт, а потом бросит.

– Давайте сложимся по сто рублей. Андрей Мартынович будет тайком покупать нашему другу Кривицкому шоколадки. Идёт?

– Конечно. Давайте.

– По сто рублей будет в самый раз. Большего его рассказ не заслуживает.

– А у меня только пятьсот.

– Сейчас сложимся по сотке, дадим вам четыреста, а вы пятьсот Андрею Мартыновичу...

– А всё-таки мне вот таких больных более всего жалко. Ведь он мог бы работать. Нашёлся бы у него разумный напарник – могли бы вдвоём тексты сочинять. Как Ильф и Петров или братья Стругацкие. Деньги бы зарабатывал, а так он выйдет... и никому не будет нужен. И даже на свободе будет мечтать о шоколадках, потому что денег не будет на них хватать.

– Да, фантастические истории у него неплохо бы получались. Для других... людей с лишней фантазией.

– Ну всё, коллеги! Так мы до утра проговорим. Я встаю и иду в столовую. Делу время, как говорится, а потехе час.

– Давайте уже и правда, наконец, объедим ближнего своего...

Написано 30.10.2015. Последнее изменение 25.01.2019.