Я – дебил
Осень. Октябрь. На широком асфальтовом тротуаре раскинулась большая и глубокая лужа. Вокруг неё бегал пацан лет шести с какими-то непонятными звуками. Возможно, он представлял себя мотоциклистом, гоняющим вокруг озера.
Рядом с лужей с дерева упал большой жёлтый лист. Мальчик остановился, положил аккуратно лист на воду, подтолкнул его к центру, а потом продолжил беготню.
Из дверей зоомагазина вышел солидный такой мужчина лет тридцати пяти – сорока. Лицо у него было красное, на ногах стоял плохо. Спустившись с одной единственной ступеньки, он потерял равновесие и чуть не упал. Глаза пьяного сфокусировались на мальчике. Мелкими шажками мужчина подошёл к луже.
– Пс-с! Пацан!
Мальчик остановился и внимательно осмотрел с головы до ног незнакомого мужчину. Жизненный опыт подсказал мальчику, что мужчина хороший, просто сейчас сильно пьяный.
– Чего?
– Слышь, купи удава.
– Какого удава?
– Длинного. Он там один. Просто фря там такая стоит. Говорит, не продам вам удава. Он нам дорог. Он у нас полгода.
– А, это Стёпка!
– Стёпка?
– Да, Стёпка. Он хороший.
– Слышь, купи его мне, этого Стёпку. Фря говорит, что пьяным животные не продаются. А какой я пьяный?.. Ну да, я пьяный. Так сегодня день рожденья у моей любимой дочки. Ей исполнилось...
Мужчина задумался и понял, что не знает, сколько лет исполнилось дочке.
– Удава, говорит, хочет. Жить без удава не может. А фря не даёт. Говорит, я алкаш. А сама старая. Ха-ха. Купи удава, будь человеком. Тебе она продаст. Ты же не пьяный.
– У меня денег нет.
– А я тебе дам. Вот, смотри, тут ровно двадцать тысяч.
Мужчина достал из кармана скрученные рулетиком и перевязанные резинкой тысячные купюры.
– И тебе ещё дам пятьсот рублей за работу. Извини, я бы тебе дал тысячу, но мне тогда деньги на конфеты не останется. Сейчас зайду в «Зебру» и куплю Машеньке коробку конфет.
– Лучше весовые конфеты купите. Так дешевле выйдет.
– А ты молодец, смышлёный, – мужчина потрепал пацана по голове.
Мальчик взял деньги и медленно пошёл в сторону зоомагазина. Пока шёл, то два раза оглянулся. А когда он поднялся на ступеньку, то мужчина вдруг окликнул его.
– Стой! Подожди! Давай порепетируем.
– Чего?
– Тренинг!.. Но вот ты войдёшь, что скажешь тётеньке продавщице?
– Дай мне Стёпку.
– Нет. Ты что?! Надо сказать: «Дайте мне одного удава».
– А там больше нет удавов.
– Всё равно. Так положено у взрослых. Надо озвучить наименование товара и число в единицах измерения. Вот ты считать умеешь?
– До десяти.
– Вот молодец какой! Скажи: «Дайте мне одного удава» и покажи один палец. Вот смотри, я говорю: «Дайте мне одного удава» и показываю один палец. – Мужчина при этих словах показал два пальца. – Понял? Давай теперь ты. Говори.
– Дайте мне одного удава. – Мальчик сначала показал один палец, а потом растерялся и показал два.
– Да чего ты мне два пальца показываешь?! – Возмутился мужчина. – Один показывай! Один! – При этих словах он опять показал два пальца.
Мальчик растерянно показал два пальца, но потом один всё же убрал.
– Молодец. Это мы прошли. Теперь надо попросить, чтобы удава завернули в пакет. Я же не понесу его по улице в руках. Встречу студентов, они решат, что я ещё фотографом подрабатываю. Скажи так: «Дайте мне одного удава и пакет». Чёрт, пакет может ещё денег стоить. На тебе ещё на всякий случай десять рублей. Чёрт, а если не хватит?.. Ну тогда скажи, чтобы просто удава свернули рулоном и верёвочкой перевязали. Понял? Сначала попроси пакет, а если денег не хватит, то попроси, чтобы удава свернули.
Мальчик открыв рот, но серьёзно слушал странные советы пьяного дяденьки.
– Не забудешь?
Мальчик покачал головой.
– Ну тогда иди.
Мальчик зашёл внутрь. Мужчина отошёл довольно далеко от зоомагазина и сел на скамейку. Широко расставил ноги и повесил голову.
Через пять минут мальчик вышел. В руках у него была коробка с удавом. Мальчик оглянулся по сторонам, нашёл глазами мужчину и пошёл к нему. Когда до пьяного оставалось шагов пять, тот вдруг резко вскочил со своего места, поднял правую руку к небу, как будто привлекая к себе внимание кого-то там, а потом опять резко сел на своё место и свесил голову. Мальчик робко подошёл.
– Дяденька, вот Стёпка.
Мужчина поднял голову. Выглядел он сейчас как-то совсем иначе. Он был серьёзен и собран. Сухо спросил:
– Какой Стёпка?
– Удав.
Мужчина о чём-то глубоко задумался.
– Ты думаешь, что я пьяный. Ты думаешь, что я сейчас спал. Я это знаю, потому что я психолог. Я всё знаю про людей. А я сейчас не спал, я расслаблялся в позе кучера. Знаешь, что такое поза кучера? Надо сесть, расставить ноги, положить локти на ноги, соединить руки замком, голову свесить. А потом делать себе самовнушения.
Мальчик испуганно напрягся.
– Да не ссы. Вот у нас тоже был один... декан. Понимаешь, он своим интеллектуальным эгоизмом довёл себя до хронической невменяемости. Андерстэнд, бой?
Мальчик неуверенно кивнул.
– Современная элита это социопаты, презирающие людей... Либерализм это социопатия. Вукомпроме?
– Вот ваш удав.
– Хорошо-хорошо. Поставь коробку на скамейку. Сколько я тебе должен?
– Пятьсот рублей.
– Держи... Сколько тебе лет?
– Шесть.
– А скоро будет семь. Скоро будет возрастной кризис. Ну ты там держись в своем кризисе. Всего тебе доброго, хорошего настроения и здоровья!
Мужчина хохотнул, он опять пришёл в хорошее настроение. Встал со скамейки и, качаясь ещё сильнее, пошёл к пешеходному переходу.
– Дяденька!
– Чего?
– Вы берегите Стёпку!
– Не учи учёного, пацан.
– А меня Дима зовут.
– Нас..ть.
Пьяный психолог дождался, когда поедет машина и бросился прямо под колёса. Водитель ждал чего-то такого от пьяного пешехода и был осторожен, он сразу затормозил.
– Мерзавец! Подонок! – оскорбили его.
Пьяный кое-как перешёл дорогу. Здесь ему надо было сделать выбор. Можно было пойти налево, а у следующего перекрёстка свернуть направо и дойти таким образом до магазина «Зебра», а потом попасть в свой бывший дом к своей бывшей жене. Но можно было и пойти прямо, а потом налево.
– Нет, налево нельзя. Там колодец открыт. Сволочи! Что за страна! Никого это не волнует кроме меня! А я вот возьму и пожалуюсь...
Он сделал уже шагов десять прямо, но тут вспомнил, что таким образом ему придётся пройти мимо отделения полиции. А в таком виде не хотелось. Поэтому пришлось идти мимо открытого колодца. Мужчина даже спустился на проезжую часть, чтобы не подходить близко к опасному месту.
* * *
Дебилы такие же люди, как и мы с вами. Они настолько нормальны, что сейчас принято говорить не о дебильности, а о лёгкой умственной отсталости. На сегодняшний день у учёных нет единого мнения о природе этиологии и патогенеза этой самой умственной отсталости. В ряде работ учёными-психологами из разных сторон была показана не только эндогенная природа, но и психогенная природа дебильности. Под нашим руководством на кафедре клинической психологии КитГУ были проведены пилотные исследования, показывающие психогенную природу дебильности. Корреляционный анализ по формуле Спирмена показал наличие связи между уровнем дебильности (лёгкая, умеренная, тяжёлая) и выраженностью психогенной природы дебильности.
Анализ научной литературы показал, что не мы первые пришли к гипотезе о том, что дебильность в лёгкой форме имеет ярко выраженную психогенную природу. Кюхлер, Мельман и Штраузен [17] даже высказали предположение, что лёгкая дебильность это своего рода интеллектуальная депрессия, имеющая глубоко личностные предпосылки. Вреден, Мельман и Табаковски [18] предположили, что у дебилов есть экзистенциальная депрессия антиинтеллектуального типа. Также в ряде работ [19, 20, 21, 22] было показано, что у дебилов нарушена темпоральная перцепция.
Исходя из всего этого, мы пришли к гипотезе, что у дебилов нет экзистенциальной спешки в собственном интеллектуальном развитии. Изменив же природу их Я-концепции, мы можем резко ускорить процессы экзистенциальной акселерации и усилить темп интеллектуального и личностного развития. Другими словами, чтобы люди не отставали в своём развитии, их просто необходимо валидно торопить, корректируя Я-концепцию вплоть до полного переформатирования.
Общеизвестно, что из всех психических процессов у дебилов больше всего страдают внимание и память. Внимание дебила очень трудно привлечь и фиксировать. Запоминание происходит медленно и непрочно. Есть данные [23], что в состоянии гипноза способности дебилов резко усиливаются. Основу нашего метода изменения природы Я-концепции дебила, которому посвящена наша будущая докторская диссертация, составляет внушение дебилу его новых когнитивных способностей.
Отказавшись от гипноза как метода поверхностного и временного, мы разработали собственную суггестивную форсайт-методику, которую мы назвали псевдорескрипция. Большинство дебилов обладают повышенной внушаемостью, чем мы и собираемся воспользоваться.
* * *
Я – дебил. Да, не удивляйтесь. Я – дебил. Я это признаю. Я – дебил. Хорошо вам, если вы не такой.
Я люблю лазить по мусорным бакам и собирать цветные бумажки. Просто я не понимаю, что так делать нельзя. Другие люди считают меня бомжем, когда я лазаю в мусорных баках. Но я не такой. Я просто собираю цветные бумажки. И мне всё равно, что думают про меня другие люди. Мне всё равно, потому что я не понимаю.
Сегодня весь день ходил с Алисой Босычем по городу. Алиса Босыч – очень хороший мужчина. Он очень умный. Он – психолог. На самом деле, его зовут не Алиса Босыч, а как-то иначе. Просто я не могу выговорить его настоящие Имя и Отчество. Ведь я – дебил. И я это признаю.
Алиса Босыч пришёл в аффективное возбуждение, когда я в первый раз его так назвал, а потом и во второй раз. Но он успокоился, потому что имеет хорошую природу и самоиронию.
Сегодня ходили по городу и лазили по мусорным бакам. Я дебил, и мне нравится собирать цветные бумажки. Но Алиса Босыч не дебил, и ему не нравится собирать цветные бумажки. Пока я копался в баках, Алиса Босыч курил в сторонке метрах в пятидесяти и не смотрел в мою сторону.
В одном дворе я встретил знакомого дедушку в красной куртке и чёрной шапке. Мы с ним долго разговаривали, потом он пригласил меня домой, где вручил целый ворох разных цветных бумажек. Он ещё дал два больших пирожка с повидлом. Тот, который больше, я отдал на улице Алисе Босычу.
В другом дворе ссорились между собой гопники. Один кричал другому: «Э, иди сюда!» Другой отвечал: «Я и так уже здесь». Я запомнил эту фразу. Когда на проезжей части увидел двух гаишников, то я стал им кричать:
– Э, идите сюда!
– Мы и так уже здесь.
– Э, идите сюда!
– Мы и так уже здесь.
Когда они всё же подошли, я им сказал:
– Вас там машина может сбить.
Алиса Босыч закрыл лицо руками и рыдал. Плакал, наверно, над глупостью гаишников. Когда он рассказал гаишникам кто я и кто он, они нас зауважали, особенно Алису Босыча. Ведь он крутой.
Потом зашли в зоомагазин. Я спросил:
– У вас собачий корм три по цене двух?
– Да.
– Дайте шоколадку.
Алиса Босыч опять стал смеяться. На этот раз я не понял.
Потом ему позвонили по телефону. Он долго слушал, а потом сказал:
– Не фактический анализ, а факторный.
– Факторный! – посмеялся я над смешным словом.
Но теперь Алиса Босыч не понял.
На самом деле, конечно, это пишу не я, а сам Алиса Босыч. Мне не нравится писать, и пишу я с ошибками. Просто он мне так помогает, но зачем – не говорит.
Когда-нибудь я стану умным. Конечно, я никогда не стану таким умным, как Алиса Босыч. Но хотя бы смогу поступить в кулинарный техникум и получить нормальную профессию. Там рядом с этим кулинарным техникумом есть открытый колодец. Алиса Босыч очень ругался на это, потому что он хороший. Он говорил, что обязательно надо куда-нибудь позвонить.
Вечером вдвоём с ним смотрели мультик «Алиса в стране чудес». Алиса Босыч говорил, что вот какая она – настоящая Алиса. А он не Алиса, а Александр Борисович. Но я всё равно его называю Алиса Босыч, потому что иначе не могу. Когда-нибудь я стану умным. А сейчас я даже не могу пересказать содержание мультика, который только что с интересом посмотрел. Глаза мои горели, как сказал, Алиса Босыч, но ничего не понял.
Когда-нибудь я поумнею и тогда смогу пересказать содержание «Алисы в стране чудес». Мне просто не хватает уверенности и торопливости. У меня плохая память и внимание. Надо завтра встать чуть пораньше. Надо спешить жить и ни от кого не отставать.
* * *
Когда-то я был глупым, когда-то я был дебилом и не мог писать длинные предложения, содержащие придаточные предложения. Спасибо Александру Борисовичу – он научил меня верить в себя, спешить жить и понимать природу своей дебильности, от которой я к своему великому счастью избавился, что позволило мне поступить в кулинарный техникум, что в свою очередь позволило мне научиться печь самому пирожки с повидлом, с мясом, с луком и яйцом и другими ингредиентами, в которых теперь я очень хорошо разбираюсь. Заметили, какое длинное предложение я сейчас написал? А всё потому, что я теперь не дебил. А всё потому, что я в полной мере освоил методику псевдорескрипции гениального господина Кривицкого.
Я вспоминаю второй день своего знакомства с Александром Борисовичем. Он зашёл за мной уже около пяти часов вечера. Я как раз закончил свою новую работу в жанре аппликации. Я люблю заниматься аппликацией. Мои рисунки примитивны, но их очень много в моей комнате. Было, тогда было. Сейчас нет, потому что я понял, что это слишком примитивное искусство для меня.
На моей новой работе из кусочков цветной бумаги был изображён кулинарный техникум, чёрный забор, два дерева и открытый колодец. Рядом с колодцем я изобразил фигуру девочки. Александр Борисович спросил у меня:
– А ты имя придумал этой девочке?
– Да, – ответил я тогда.
– И какое же?
– Алиса.
– Это из мультика? Ты всё-таки понял его?
– Нет, Алиса это ты.
Как же мне сейчас стыдно стало за эти слова. Александр Борисович опять испытал аффективное возбуждение, которое потом трансформировалось в аффективную напряжённость. Мне так жаль. Но ведь я тогда ещё не понимал, что миром правят идеи. Это я сейчас такой умный, благодаря психологии и новой методике псевдорескрипции.
Мы потом много времени провели в рассуждениях о том, как и почему миром правят идеи. Александр Борисович очень начитанный, он хорошо разбирается в культурологии. Он знает, какие идеи двигали людьми в древнем Египте, а какие в бисмарковской Германии. И вот он мне объяснил, что есть идеи хорошие и конструктивные, а есть идеи плохие и деструктивные. Нарисовать Александра Борисовича в виде девочки было плохой идеей.
В тот вечер мы пошли гулять. Я уже не собирал цветные бумажки, потому что мне пока хватит бумажек разных цветов. Мы просто разговаривали. Боже, как же я тогда глупо выглядел!
Сами собой ноги нас привели к кулинарному техникуму. Александр Борисович рассказал, что этим летом был на пляже и там у одного мальчика тайком похитил его жёлтую резиновую уточку. А когда мы подходили к открытому колодцу, Александр Борисович рассказывал, как он в юности занимался греко-римской борьбой. Он так увлёкся, что совсем забыл про открытый колодец. А были уже сумерки. Я предупредил его, но сделал это очень неуклюже, потому что был ещё дебилом с низким социальным интеллектом. Я показал рукой вниз и сказал: «Нора!»
Александр Борисович опять пришёл в сильное возбуждение. Теперь я понимаю, почему он так сделал. Ведь это же как опасно! А вдруг кто-нибудь упадёт в колодец? Безобразие! Бардак!
Мы прошли прямо. Александр Борисович хотел уже идти домой, но тут он обнаружил, что потерял ключи от квартиры. Как это произошло, он не мог себе представить. Мы дошли до его дома, там сели в его машину и доехали до моего дома. Там машину припарковали, а сами пошли по собственному следу в поисках ключей от квартиры.
Так мы дошли опять до открытого колодца. Александр Борисович опять пришёл в возбуждение. Шёпотом он ругал городские службы, которые до сих пор не закрыли этот колодец. Пришлось заглядывать в этот колодец. Там было темно, как в... очень темно. Александр Борисович осторожно лёг на асфальт и стал светить фонариком внутрь. Но там ничего не было видно – колодец и правда был очень глубоким.
Я опять сказал, что это нора. Рука Александра Борисовича задрожала и выронила телефон, он упал на дно колодца, разбился и погас. Александр Борисович был сам не в себе. Он мне сказал, чтобы я никогда, никогда больше не называл этот колодец норой. Кажется, я тогда понял, что это было и правда бестактно с моей стороны.
Мы вызвали такси, доехали до моего дома, где я пошёл к себе, а Александр Борисович сел в свой автомобиль и поехал к себе. Дома я сразу сел за компьютер и записал сегодняшние свои похождения. Да, на самом деле, это я пишу не из будущего, а из настоящего. Да и не я это пишу, а сам Александр Борисович. Я ещё не стал умным, интеллектуальная депрессия во мне всё ещё продолжается. Но Александр Борисович умный, он придумывает меня умным и внушает мне это. Я буду читать эти свои дневники, и мне будет казаться, что я и правда умный.
* * *
Нашим отношениям не хватает интермодальности. Я сегодня проснулась и поняла это. Или, точнее, интермодальной сексуальности. Он – мой мужчина, она – моя женщина. А кто я? Надо подумать над этим.
С кем я сегодня? Она проснулась первая, а значит, я с ней. Я пошла на кухню и приготовила любимому мужчине кофе. Туда я добавила немного ванильного сахара. Совсем чуть-чуть, на пороге ощущений. В этом и есть природа общения полов: каждый день надо добавлять маленькую искорку, чтобы отношения не погасли. Сегодня это ванильный сахар.
Кофе перешёл в ласки. Как же мне это нравится!
Мой мужчина очень уверенный в себе человек. Он может ходить по квартире часами голышом, не стесняясь ни меня, ни нашей женщины. Уверенность это идея, и эта идея есть у моего мужчины. Миром правят идеи, и это очень хорошо.
Мой мужчина ушёл на работу, ну а мы ещё подождём. Через час уйдёт на учёбу моя женщина, и тогда я снова стану никем. Потому что миром правят идеи.
Ну вот, я стала никем. Опять эта смерть. Каждый будний день одно и то же. И как же я люблю те дни недели, когда я весь день остаюсь сама собой или сам собой. Что ж, здравствуй, Смерть.
Здравствуй, Жизнь. Смотрю на часы, а там ещё только 12 часов. Что же случилось? А, это мой мужчина привёл домой своего дебила. Я его ещё не видела, но много про него слышала. Когда-нибудь он станет очень умным, а сейчас он очень глупый. Смотрит на меня, улыбается. Чего стоишь? А поздороваться?
– Можешь поздороваться, – разрешил мой мужчина.
Но дебил продолжал стоять рядом и радостно улыбался. Господи, и правда дебил. Такой дебил!
Когда-нибудь он станет умным. Может быть, даже книжку напишет про природу искусства кулинарии. У меня очень хорошая интуиция, мне про это все говорят. Я чувствую, что в будущем он будет очень умным. Он сможет заниматься валидной ретроспекцией. Он сможет точно описать, почему он забыл свою прежнюю природу и нашёл свою новую. Никто в голову ему не вложит верную идею, только он сам с этим справится. А он справится, я это чувствую.
Может быть, он даже книжку напишет про то, как избавился от дебильности. Я даже название хорошее придумала – «Я – дебил». Ну, а что не так? Хорошее название.
Стоит, улыбается. Может быть, он не дебил, а идиот? Это же идиоты постоянно улыбаются.
Они собрались гулять. И берут меня с собой! Вот это праздник! Я уже три месяца не вылезала из четырёх стен. Всё дела, дела...
Иду я по улице и всё думаю об этом дебиле. Нет, положительно он мне нравится. У него будет блестящее будущее. У него серьёзные глаза, а это уже много для человека. Ему просто надо учиться подолгу фокусировать своё внимание. Я предложила сходить в картинную галерею. Мой мужчина сразу согласился, а дебил ничего не ответил. Кажется, он вообще меня не слушает. Смотрит по сторонам, полностью игнорируя мои слова.
В галерее ему понравилась только одна картина. Частично эта картина была сделана с применением техники аппликации. Вот эта дурацкая аппликация и привлекла его внимание. Пока он стоял повернувшись к картине, мы с моим мужчиной целовались, я его даже немного по члену погладила.
Потом я подумала, что надо и память развивать у дебила. Не память, конечно, саму по себе, а экзистенциальную уверенность в своей памяти. К нам присоединилась моя женщина, мы пошли в кафе. Там мы сидели и ели пиццу, я закрыла глаза и стала описывать дебилу его будущее. Про то, как он станет великим кулинаром, как будет писать книги. Как будет вспоминать сегодняшний день. У него даже выйдет книга про сегодняшний день. И эта книга будет называться «Я – дебил». Только очень уверенный человек сможет так назвать свою книгу.
Дебил перестал есть пиццу, задумался о чём-то. А потом стал рассказывать про картину из галереи. Целый час он говорил и говорил про эту ерунду. Оказывается, он художником хочет стать. Мой мужчина разозлился и разбил со злости тарелку. Правильно, пар надо выпустить, это полезно для здоровья. Пусть я простая жёлтая резиновая уточка, но такие вещи понимаю.
Было уже поздно, когда вернулись домой. Я сразу села за компьютер писать события сегодняшнего дня. Конечно, это пишу не я, а умный дебил из будущего, но ведь миром правят идеи.
А мой мужчина тем временем сидел на кухне с моей женщиной и нервно теребил ложку. Моя женщина залезла рукой ему под рубашку, нежно гладила, а потом сказала: «Милый, хватит уже раскачивать ложку».
* * *
Всё утро я занималась профориентацией. Размышляла, какая же профессия будет лучше для Виталика: кулинар или художник. Читала про дебильность и вообще олигофрению. Нашла статью в интернете «10 великих двоечников».
Ознакомилась с противопоказаниями для работы кулинаром. Где-то пишут, что дебилы допускаются до работы, а где-то пишут, что нет. Для художников нет медицинских противопоказаний. Вот ведь странно. А вдруг шизофреник или дебил нарисует какую-нибудь картину, которая навсегда испортит человечество. Ведь, как говорит Александр Борисович, миром правят идеи.
Погода самая что ни на есть осенняя: мерзкая и мрачная. В нашей квартире темно, хоть верхний свет включай. Я включила – но вот чудо-расчудесное! Светлее от этого не стало, даже наоборот. Как же так? Я совсем расстроилась. Из окна подул свежий осенний ветер. Я подбежала и закрыла окно. Все окна закрыла.
Сделала себе ароматный кофе, большую кружку. Укрылась пледом с головой и села на тахту читать Кадзуо Исигуро. Летом на пляже я встретила завуча Лаврентьеву. Она как раз читала этого автора, и мне посоветовала. Боже, как же мне жаль её. Она тогда оделась и ушла с пляжа, и больше мы её никогда уже не увидим.
Это всё любовь. Любовь – самое страшное и прекрасное, что дано нам Всевышним. Нина Вячеславовна была тогда на пляже такая счастливая! Она призналась, что загорает, чтобы лучше выглядеть в свадебном платье.
Она повстречала свою первую любовь, у них опять вспыхнули отношения, сыграли свадьбу и поехали на джипе в медовый месяц через всю Россию в Сибирь. Но не отъехали от Китежа и ста километров, как врезались на огромной скорости в микроавтобус, в котором ехала детская футбольная команда – возвращались из Москвы. Она умерла, трое мальчиков умерли. Судьба.
Китеж не отпускает, мне тогда так подумалось. Интересно, а отпустит ли меня Китеж, когда Александр Борисович сделает мне предложение, когда мы обвенчаемся и так же поедем в свадебное путешествие?
Теперь я просто обязана прочитать эту книгу!
После чтения как-то теплее стало на душе. Я надела солнечные очки, опять легла, вытянув ноги. Смотрела на горящий светильник и представляла, что лежу на пляже. Это подействовало, я задремала.
Мне приснился очень хороший сон про нашу жёлтую уточку. Будто бы она получила Нобелевскую премию по литературе. Уточка так хорошо расписала важность идеи для менталитета, что всех покорила своими новыми, ещё никем не придуманными мыслями.
Я проснулась. Хорошо-то как. Я продолжала представлять, что лежу на пляже. Мне сейчас положено думать так, как написала бы уточка. Всё-таки что-то странное есть в этой идее псевдорескрипции. Саша всё вывернул наизнанку. Какой-то джаз, а не наука. Саша, когда ты будешь читать это, не обижайся, пожалуйста. Удали, что тебе не нравится.
Шаловливая уточка стоит на столе и смотрит на меня. Надо встать и наконец написать так, будто бы это уточка написала за меня. А у меня не получается. Это слишком сложно для меня. Зачем всё это?
Тут Саша позвонил:
– Гуля, вставь, пожалуйста, в текст, как мы с дебилом веселимся.
– А как вы веселитесь?
– Мы пускаем уточку по луже, а сами бегаем вокруг и весело кричим. Это типичное поведение для детей 6-7 лет. Мы пробуем оттолкнуться от этого.
Я посмотрела на стол. Уточки там больше не было. Всё верно, она сейчас плавает по луже. Миром правят идеи.
Как мне повезло с Сашей! Что за человек! За свою жизнь я ещё не видела человека более жизнерадостного, жизнелюбивого, чем Саша. Жизнь – это так ему идёт. Он сам повторял, что он за жизнерадостность, и меня всегда заставлял, как он говорил, голосовать за жизнерадостность своими поступками.
Эксперт с мировым именем в области NLP сегодня собирался на встречу с дебилом и со смехом вспоминал, как покупал удава для своей дочки. Он каждый раз эту историю рассказывал по-разному. В этот раз он добавил туда пацана, который бегал вокруг лужи и кричал. Вот поэтому он опять взял с собой уточку. Ему пришла в голову идея пускать уточку в луже и подражать тому вымышленному пацану.
Как говорила уточка, я простая жёлтая резиновая уточка...
Чёрт, как же это сложно писать так, будто за тебя пишет жёлтая глупая резиновая утка, которую мы используем иногда для наших сексуальных игр.
А мне, кстати, нравятся наши сексуальные игры. Они такие разнообразные. Особенно мне понравилось тогда в сенсорной комнате для детей-инвалидов, когда мы переоделись в борцовскую форму и долго валяли друг друга по ковру. Александр Борисович, ты можешь это удалить из текста, но знай – я тебя люблю, люблю, люблю! Хотя ты меня в два раза старше, ты мой герой. Ты мой пончик золотой, ты мой плейбой.
Ладно. Чтобы думать как утка, надо самой стать уткой. Пойти что ли ванну принять. Саша, а можно я напишу, как я моюсь? Ты это будешь потом Виталику читать?
Я заняла второе место на областной олимпиаде по русскому языку, у меня должно получиться написать, но пока не получается.
Пусть, кстати, он хлеб купит, а то ни кусочка не осталось в хлебнице. Я сняла очки. Надо же, за окном ночь уже. Тёмная, чёрная, мрачная как крыло ворона ночь. Я позвонила.
– Саша, купи хлеб. Ты скоро будешь? Как там наш умный дебил?
– Да нормально он, только замолчал что-то. Б..дь! – Раздался грохот. Потом всё смолкло.
– Саша! Саша! Что случилось? – не на шутку разволновалась я. – Саша!
И откуда-то издали, как с того света послышался голос:
– Алиса упал в нору. Алиса уже в стране чудес.
Чёрные, мрачные мысли нахлынули, хотя их никто не звал. Зачем вы пришли, окаянные? Александр Борисович учил, что в таких ситуациях надо придумать какое-то символическое действие, а потом реализовать его. Я придумала, что фен выдует из головы плохие мысли. Я включила фен и стала выдувать плохие мысли. Когда голове с одной стороны стало жарко, я поменяла руку и стала дуть с другой стороны, но потом мне пришло в голову, что мысли надо выдувать в одну сторону, а то они так совсем не выдуются.
Вроде бы стало легче. Но никак не покидало ощущение разрухи. Будто всё рушится.
Раздался звонок в видеодомофон. Александр Борисович живёт в элитном доме, у них тут такие. А что, очень удобно. Я посмотрела – и увидела две ухмыляющиеся рожи. Одна принадлежала нашему дебилу, а другая вроде бы полицейскому. Где-то в грудной клетке у меня неприятно защемило.
Мне показалось, что они поднимались целую вечность. Я стояла в открытых дверях в голубом пеньюаре и мёрзла. Оказалось, что шли пешком. Зачем этому дурачью понадобилось идти на седьмой этаж пешком?
Когда они открыли дверь с лестницы, то дебил заканчивал фразу: «... и мы тогда без трусов полезли купаться». Полицейский заулыбался, а потом увидел меня и состроил печальную мину. А дебил всё равно улыбался.
– Вы Алиса?
– Нет.
– А кто вы тогда?
– Я его женщина, – ответила я с лёгким вызовом.
Но сказала это и чувствую – ужасно покраснела. Со всего тела кровь в лицо бросилась. Последний раз я так краснела, наверно, когда в детстве забыла смыть после себя в туалете, а папа это безобразие увидел.
– Его? – и полицейский показал на дебила.
– Да нет конечно же, господи! Я женщина... Я девушка Александра Борисовича. Просто этот... – я показала пренебрежительно большим пальцем в сторону дебила, – его называет Алисой.
– Понятно... А кто это Александр Борисович?
– Александр Борисович Кривицкий это известный учёный, психолог. Он доцент и исполняет обязанности декана нашего факультета.
– А вы на каком курсе учитесь?
– На первом, – ответила я и опять сильно покраснела.
– Как же так? – спросил полицейский. – Ещё только октябрь, а вы уже?..
– Послушайте! – повысила гордая девушка голос. – Вам-то какое дело? Вы вообще кто? И зачем сюда пришли в дом к приличным людям?
– Да я так, так... Я участковый ваш. Да или не ваш... Вы-то сами где проживаете, гражданочка?
– Это не ваше дело!
– Не моё, не моё. Только видите ли, мёртв этот ваш Алиса Борисович.
Сказал – и смотрит в моё лицо. Внимательно-внимательно. Знаю я эти ментовские штучки, видела в фильмах. Я сейчас заволнуюсь и выдам себя. Или наоборот буду равнодушна, и это равнодушие выдаст меня. Стоп! Что значит выдаст?! Как мёртв?! Мёртв?! Перед глазами заходили серые пятна.
– А вы водички выпейте, – предложил полицейский.
Оказывается, мы уже сидим на кухне. Дебил разглядывает магнитики на холодильнике. А их там много, из самых разных стран. А полицейский за мной ухаживает.
– Он умер? Как?
– Несчастный случай, к сожалению. В колодец свалился в темноте. Колодец глубокий, да там ещё и железяки всякие торчат. Сейчас там специалисты работают. А я вот с Виталием к вам пришёл поговорить.
– А он точно умер? Мне почему-то казалось, что такие люди вообще не умирают. Они в принципе не могут умереть. Такие они умные.
– Значит, не такие.
– Такие! Такие!
Со мной началась самая настоящая истерика, которую сейчас я уже плохо помню. Ох уж эти обыватели! Они никогда не поймут величия элиты! Мне стало ужасно, просто очень ужасно обидно. Не зря же говорят про вселенскую обиду, вот это она и есть. Обида на это... быдло!
Потом я почувствовала себя несчастной! Мне очень хотелось, чтобы меня пожалели. Я почувствовала, что пора вернуться домой. Мне даже не столько родителей хотелось увидеть, с ними у меня плохие отношения, сколько своего брата Марата. Мы с ним двойняшки, и у нас полное взаимопонимание. Он и моя двоюродная сестра Полина, которая работает у нас в университете юристом, – два самых близких мне человека. Был ещё один, но он, но он...
Я перестала воспринимать действительность. Просто накинула своё длинное пальто прямо на пеньюар, обулась и пошла на выход.
– Вы куда?
– Топиться.
– Постойте. Да не переживайте вы так!
– А я и не переживаю. Я уточка, я просто маленькая жёлтая резиновая уточка, и у меня нет чувств.
Виталик резво подскочил к деревянной хлебнице, открыл её, отломил кусочек хлеба и протянул его мне.
– Спасибо, Виталик. Кря-кря. Кря-кря.
* * *
Кое-как я дошла до своего прежнего дома. Ночь. Улица. Фонари. Ночные аптеки. Я зашла в одну из них и купила себе но-шпы. Но у следующей ночной аптеки выкинула эту упаковку. Не дождётесь, сволочи!
Я чувствовала, что по телу растекаются какие-то соки. Солёные и горькие, как морская вода. Я шла и булькала.
Дверь открыл папа. Я оттолкнула его рукой и сказала: «Заткнись!» Из спальни выскочила испуганная мама. Я и ей сказала: «Заткнись!» Я вытолкнула Марата из нашей комнаты и ему тоже крикнула: «Заткнись!» Мне так хотелось заплакать, но глаза были совершенно сухие. Я посмотрела в зеркало. Глаза сухие, злые и сухие. И вообще вид страшный у меня. Как будто и не я вовсе.
Да это и не я. До меня дошло, что это зеркало меня ещё такой не видело. Такой – это с короткой, «под мальчика» стрижкой. Это Александр Борисович мне объяснил, что так мне идёт больше.
И совсем не вовремя из-за двери послышался голос мамы:
– Александр Борисович тебя бросил что ли?
– Нет, это я его бросила! – на автомате ответила я.
Но тут до меня дошла двусмысленность этой фразы. Вдруг кто-то подумает, что это я столкнула своего любовника в колодец. Господи, как же вы меня бесите все со своими заморочками. Я резко открыла дверь и крикнула всем троим:
– Это не я! Не я! Не я! Не я его убила! И заткнитесь!!!
На столе стояла жёлтая уточка. Вот это было самое страшное, что я могла сейчас увидеть. Если бы это был злой медведь, я бы с радостью отдала ему свою жизнь. Если бы это вдруг оказался Александр Борисович, я бы радостно воскликнула: «Как я рада, что это всего лишь твой розыгрыш». Но на столе стояла жёлтая уточка, и я твёрдо поняла, что я ку-ку.
Это галлюцинация. Я смотрела на нашего жёлтого друга и твёрдо знала, что это галлюцинация. Её тут быть просто не могло. Я моргала, надавливала на глаза, отворачивалась и поворачивалась, но уточка продолжала стоять на столе. Та самая. Я взяла её в руки и не почувствовала вес. Это галлюцинация. Как же это страшно. Я подозревала, что могу заболеть шизофренией, но чтобы так...
На самом деле, уточка всё это время лежала на полке среди моего нижнего белья. Лежит там ещё кое-что... Искусственный фаллос. Я его вчера купила и хотела, чтобы Алиса сегодня нашёл его. Была у меня такая игра придуманная. Сегодня годовщина наших отношений, мы встречаемся месяц. Вот так я хотела поздравить своего любовника...
Это Алиса Босыч меня свёл с ума, я это теперь твёрдо знала. Хорошо, что Виталик его убил. О да! Я теперь точно убеждена, что это он убил. Он пристроил моего любовника в колодец. Такому пристроить – раз плюнуть. Он как Иванушка-дурачок из глупых сказок. Ничего не знает, но всё может. И правильно сделал. Молодец, Виталик!
Виталик любит простые истины, и этим он силён. Когда мы сидели в кафе, то он изрёк: «Небо голубое. Трава зелёная. Они похожи». «Какой же он псих!» – тогда подумала я. «У тебя две сиськи», – добавил Виталик. «И животное!» – в ответ подумала я.
Но теперь я думаю, что дебилы это вообще нормальные люди. Они просто не скрывают свою глупость. Так делает Виталик. Надо нам всем быть такими, как он. Это человек из будущего, он пришёл научить нас жить.
А Алиса Босыч это интеллектуальный сноб, который к тому же свёл меня с ума какой-то своей психотехникой. Такие люди, на самом деле, хотят, чтобы в мире был только один умный человек, это он сам. А он псих. Да, да, он псих. Он сам как-то признался, что ненавидит СССР. А ненавидит потому, что ему бы там поставили вялотекущую.
Про него ещё говорили, что он самый драйвовый преподаватель в универе. И это правда, наверно. Всех преподавателей я ещё не видела... Он драйвовый, но потому что шизик. И теперь мне из-за него придётся очень долго лечиться. Ненавижу, как же я его ненавижу!
На столе оказалась упаковка но-шпы. Но ведь я её выбросила! Купила, а потом выбросила! Просто положила в сумку, наверное, а не выбросила... Да ведь нет у меня сумки. В той квартире она осталась, а в ней деньги и карточка. Страшно. Это конец.
У меня вообще ничего не осталось, даже моего разума.
– У тебя есть ещё две сиськи, – услужливо констатировал голос Виталика в моей голове.
– Без моего разума эти сиськи почти ничего не стоят, – парировала я.
– Логично, – согласился голос Виталика. – Дайте две.
– Смешно, Виталик, смешно. А ты забавный...
Всю ночь я проговорила с Виталиком, а утром меня забрали. Берегите свой разум.
© Алексей Карманов, 2017
Написано 10.11.2017. Последнее изменение 9.07.2019.