Жалобы
Ректор университета, уважаемая Тамара Павловна, шла по коридору. Это снаружи университет представляет из себя просто комплекс из нескольких больших зданий, связанных между собой. Изнутри он кажется целым городом. Есть в нём широкий и длинный коридор – проспект. Есть узкие коридоры – улицы. Есть аудитории – большие дома. Есть кабинеты – маленькие дома. Есть автоматы с кофе и поп-корном, это магазины. И есть студенты – жители этого города, и есть работники университета – то ли обслуживающий персонал, то ли бизнесмены.
«Сколько в этом университете разных домов, и из них из всех я занимаю лучший дом, лучшую квартиру», – с гордостью думала Тамара Павловна. «А всё почему? Потому что я трудолюбивая, старательная, общительная – у меня много друзей, просто умница и красавица – для своих-то лет!»
Мимо прошёл какой-то незнакомый пожилой мужчина – с внешностью доцента, не профессора – и очень вежливо поздоровался, выговаривая каждую букву: «Здравствуйте, Тамара Павловна». Ректору даже показалось, что мужчина поднёс правую руку к голове, чтобы приподнять в интеллигентном приветствии свою шляпу, которой у него не было. Она не стала стараться для незнакомого мужчины, чтобы случайно не опозориться (мало ли он какой маньяк или извращенец), и просто чуть-чуть кивнула.
Студенты её в лицо не знали и не здоровались.
Тамара Павловна шла к своему сыну, который работал проректором по АХЧ. Кабинет он почему-то себе выбрал на другом конце университета, в другом корпусе. Сложно сказать, что им двигало в этом решении: желание ли быть подальше от материнского контроля, желание ли не считаться «маменькиным сынком» или просто стремление быть поближе к своей хозяйственной части.
Можно было бы просто позвонить Вите и попросить прийти, но Тамара Павловна решила прогуляться и заодно посмотреть внимательным материнским взором, в порядке ли держит сын свой кабинет и свою секретаршу.
В кабинете отчётливо ощущался запах табака.
– Ты курил?
– Нет, мама, я же не курю. Это Геннадий Васильевич заходил. Мы с ним правое крыло обсуждали.
– Я к тебе, собственно, вот по какому вопросу...
– По какому?
– Вы «Китеж-сервису» ничего плохого не делали?
– Мы? Плохое? «Китеж-сервису»?
– Да.
– Вообще не понимаю, о чём ты. Всё идёт нормально.
– А лизинг?
– Что лизинг?
– Там всё чисто?
– Ах, лизинг... Ну и что, собственно, лизинг? Ну отказались мы от части оборудования. И что? Ведь всё было обговорено в контракте. Они сами, насколько я знаю, прислали нам образец договора. Я его не смотрел, потому что не разбираюсь. Ну так в юридическом отделе всё проверили хорошо.
– Вот про этот договор я и хотела спросить.
– Что?
– В нём мы не заложили кидалова?
– Я не знаю, мама.
– А кто знает?
– Я не знаю, мама.
– А кто знает?
– Я не... Может, профессура вмешалась?
– «Может»!.. Ладно, пойду Оксану вызову.
– Из юридического?
– А что, у нас дофига Оксан в аппарате? – ответила ректор-мама вопросом на вопрос проректору-сыну.
– Я не понимаю, а почему ты так интересуешься, не кидал ли кто-то «Китеж-сервис»?
– Да жалобы вздумали писать на нас... на меня. Да и не жалобы, а так... жалобки. Безумные какие-то жалобы. Безумные, но обидные. Вот я и подумала, что мы случайно их чем-то обидели.
– Может, они просто неадекватные люди, травки там обкурились, в психушке не долечились...
– Может быть.
– Мы просто не будем с ними больше сотрудничать, и всё! Сами себя и накажут, дурачки.
– Не всё так просто, Витя, не всё так просто...
Визит начальника юридического отдела Оксаны тоже не пролил свет на эту таинственную историю. Получалось, что изначально все условия договора были предложены со стороны «Китеж-сервиса». Оксана клялась, что и договор, и другие документы она перепроверяла по пятьдесят раз. Она искала разного рода подводные камни, которые могли боком потом выйти университету. Она искала и ничего не нашла. Риски противной стороны она не анализировала, это не входит в её обязанности, к тому же они сами составили договор.
«А надо было!» – не сдержалась Тамара Павловна. Оксана сразу замолчала и испуганным зверьком посмотрела на шефа. Что она сделала не так? В чём виновата? Ректор хотела успокоить Оксану, сказать, что она всё правильно сделала, но язык не повернулся этого произнести. Если бы Оксана всё сделала нормально, ей, Тамаре Павловне, не было бы сейчас так скверно на душе.
Прогнав Оксану, ректор задумалась. Получается, что «Китеж-сервис» и взаправду сборище некомпетентных дегенератов, не способных даже свои риски оценить. «И что же дальше? – думала Тамара Павловна. – Не с кем даже посоветоваться. Сын – инфантил, хотя у самого недавно сын родился. Другие проректоры... Оксана... Она, кстати, и свою игру может вести. Сговорилась с кем-то из профессуры и крутят какие-то комбинации за спиной ректора, пользуются моей добротой и мягкостью... Обратиться к своим лучшим, самым дорогим друзьям? К Юре Шмидту? Дмитрию Ивановичу? Серафиме Силантьевне?.. Пока рано...»
Какое-то время она ещё ходила по кабинету, наконец ей подумалось: «Я ничего не знаю, а знать мне нужно больше». Тамара Павловна с грохотом открыла дверь своего кабинета (ручку ещё до конца не опустила, но дверь уже рванула на себя) и крикнула испуганно вставшей секретарше:
– Сапрыкина мне!
– Какого из них?
– Какого?! – грозно повысила голос ректор. – Полковника!
* * *
«Уважаемый ... ! Я имею удовольствие представлять ООО "Китеж-сервис". Наша компания с 1994 года успешно работает на рынке в Китежгородской области и соседних регионах. Мы относимся к числу крупных налогоплательщиков и работодателей. Наша компания никогда не оставалась в стороне от социальных проблем региона. Так, например, в этом году с нашим участием и участием университета был заключен важный договор на выгодных для университета условиях на поставку им оборудования в лизинг. Оборудование это нужно для обеспечения инновационного развития университета. Я лично и некоторые мои работники имеем областные награды.
Наше благосостояние, как и благосостояние всего региона, не может не зависеть от работы организаций профессионального образования, в том числе университета. Как люди социально ответственные и как работодатель мы следим за качеством образования, получаемым выпускниками университета. К тому же сам университет в лице ректора Шатуновой Т. П. не раз приглашал нас к разного рода сотрудничеству. Наблюдение за работой сотрудников университета всегда приводит нас к выводу о высочайшем их профессионализме.
Со своей стороны, однако, мы бы тоже хотели внести свою лепту в развитие инновационных процессов в профессиональном образовании. Нами было замечено, что в учебных программах университета по многим дисциплинам в качестве конечного результата обучения обозначены лишь знания и умения. Вместе с тем в ФГОС ВПО в пункте 7.4 записано требование отражать и формируемые компетенции. Этот пункт не выполнен и, как нам кажется, зря. Экономике области, и нам в том числе, нужны в полной мере компетентные молодые специалисты.
Прошу Вас, как представителя куда более компетентной организации, чем наша, разобраться в этом вопросе и дать консультацию Шатуновой Т. П., ведь именно её подписью утверждаются титульные листы основных образовательных программ, реализуемых в университете.
С глубочайшим уважением, ... »
«Уважаемый ... ! Я имею удовольствие...
Успех деятельности нашей компании, как и региональное развитие, зависит от инновационных процессов в профессиональном образовании, в том числе высшем. Современной экономике нужны современные специалисты. Современное законодательство требует индивидуального подхода к студентам. Так в ФГОС ВПО отмечено, что вуз обязан обеспечить обучающимся реальную возможность участвовать в формировании своей программы обучения, включая возможную разработку индивидуальных образовательных программ. КитГУ, к сожалению, находится ещё только в самом начале пути. Как следует из нормативных документов, размещённых на сайте университета, не разработано ещё положение об индивидуальных образовательных программах, нет каких-либо иных документов, регламентирующих сроки, ответственных и так далее. Также можно предположить, что среди абитуриентов и студентов не ведётся просветительская работа по вопросу их прав.
У меня к Вам личная просьба, как представителю компетентной организации, не могли бы вы дать исчерпывающую консультацию Шатуновой Т. П. по вопросу индивидуальных образовательных программ? Возможно, вы сочтёте также возможным предложить отправить глубокоуважаемую Татьяну Павловну на стажировку в другой университет, где такая работа уже развёрнута.
С глубочайшим уважением, ... »
«Уважаемый ... ! Я имею удовольствие...
На сайте КитГУ по адресу ... можно скачать учебное пособие "Трудоустройство на современном рынке труда". В этом пособии, выпущенном два года назад и используемом в настоящее время, что следует из учебных программ, размещённых на сайте, студентам-выпускникам предлагается открывать собственные ПБОЮЛ. Хотелось бы напомнить, что регистрация физических лиц в качестве ПБОЮЛ прекратилась десять лет назад (теперь регистрируют ИП). К сожалению, это не частный случай. Анализ локальных документов университета показывает, что в нём никак не регламентировано то, что образовательные программы должны обновляться раз в год, как это указано в пункте 7.1 ФГОС ВПО: "Высшие учебные заведения обязаны ежегодно обновлять ООП с учетом развития науки, техники, культуры, экономики, технологий и социальной сферы".
Прошу Вас, как представителя компетентной организации, помочь методически ректору КитГУ Шатуновой Т. П. в плане разработки работоспособного положения об обновлении основных образовательных программ, реализуемых университетом.
С глубочайшим уважением, ... »
«... Наша компания, как, я уверен, и подавляющее большинство других работодателей региона, заинтересованы в здоровом, работоспособном молодом пополнении. Мы вынуждены следить, чтобы студенты – наши будущие работники – не испытывали состояния перенапряжения. Мониторинг расписания университета показывает, что объем аудиторных учебных занятий в неделю у некоторых групп достигает 32 и даже 36 часов. При этом следует не забывать, что пункт 7.7 ФГОС ВПО (по направлениям бакалавриата) определяет, что "Максимальный объем аудиторных учебных занятий в неделю при освоении основной образовательной программы в очной форме обучения составляет не более 27 академических часов. В указанный объем не входят обязательные аудиторные занятия по физической культуре".
Возможно, Вам как представителю компетентной организации, не составит большого труда оказать методическую консультацию Шатуновой Т. П. и посоветовать ей действительно функциональную компьютерную программу по составлению расписания с учётом всех современных требований. Мы, как представители бизнеса, разумеется, не вправе оказывать такие серьёзные методические консультации...»
«... Наша компания, как и многие другие, заинтересованы в разносторонне развитых молодых специалистах. К сожалению, в университете, учредителем которого вы являетесь, существует так называемый лингвистический центр "Лингва Экспертус". С латинского языка это переводится как простая абракадабра "Язык Эксперт". Возможно, был бы некоторый смысл, если "Экспертус" взять тоже в женском роде: "Лингва эксперта". Теоретически, если представить, что "лингва" это не именительный падеж, а аблятив (тут словоформы именительного падежа и аблятива совпадают), тогда "Лингва Экспертус" можно перевести как "Эксперт Языком", но это тоже почти лишено смысла. Сложно сказать, какой смысл вкладывали в название этого лингвистического центра прежнее руководство (17 лет назад), но совершенно очевидно, что КитГУ не заслуживает такую абракадабру в названии центра, каждый год обучение в котором проходят сотни молодых людей.
Как я предполагаю, за 17 лет существования лингвистического центра с таким названием, не один человек заметил нелепость его. Однако никто не выступил с инициативой изменить название. Как показывает мой опыт руководства, это можно объяснить лишь недостаточной мотивацией персонала. 3 ноября этого года в наш город приезжает известный коуч-тренер Юрий Бордо. Не могли бы вы, как учредитель университета, изыскать средства и направить Шатунову Т. П. на повышение квалификации в области мотивации персонала? Это было бы огромной любезностью с вашей стороны...»
* * *
Эта «Лингва Экспертус» окончательно добила бедную Тамару Павловну. «Что я им такого сделала?! Не понимаю! Не понимаю! – постоянно думала она. – За что мне такая порка?! Жить не хочется!.. Я же доктор наук, а меня на курсы?! Как же много мерзавцев и подлецов на белом свете!»
Разведка в лице полковника Сапрыкина ничего пока разведать не смогла. Удалось установить, что в «Китеж-сервисе» всё спокойно, работают в обычном режиме. Генеральный директор вместе со своей помощницей в последние дни усиленно над чем-то работают, настроение у них хорошее. Больше ничего существенного. Пока.
Тогда Тамара Павловна сделала то, что уже давно пора было сделать. Надо звонить в «Китеж-сервис» и требовать объяснений. Ректор дала задание секретарше соединить. Однако соединить с директором не получилось – его секретарша сказала, что он на рыбалке, и соединить с ним она не может.
– На рыбалке?! В понедельник?! Хорошо буржуи живут... Пусть соединяет! Нечего! – немного неопределённо скомандовала Тамара Павловна.
Её секретарша послушалась, но секретарша на другом конце категорически отказывалась соединить или хотя бы дать номер мобильного шефа.
Ректор попросила главбуха связаться с «их» главбухом. Те о чём-то поговорили, но это тоже ничего существенного не дало. Тамара Павловна скомандовала тогда секретарше:
– Позвони ещё раз, спроси, кто вообще есть, с кем можно говорить.
– Минутку... Есть помощница, можете с ней поговорить.
– Фу! Ещё с какими-то помощницами я не разговаривала!
Ректор уединилась, громко хлопнув дверью. Она была в ярости. Засудить! Уничтожить! Растоптать! Натравить на них! Опорочить! Это ещё мало. Они большего заслуживают. Большего!
Но что же делать? Что же делать? Ещё одна такая «Лингва Экспертус» – и можно будет думать о новой работе. Хорошо ощущать себя элитой, хорошо иметь много друзей, но ты не одна такая, и у других людей тоже друзья есть. И эти друзья или друзья друзей тоже не прочь занять её уютный кабинет, в котором так хорошо было ещё недавно жить...
– Ладно... Соедини меня с помощницей...
– Минутку...
Ректор очень медленным жестом взяла снежно-белую трубку телефона. На том конце послышался приятный мелодичный женский голос:
– Я слушаю.
– Нет, это я вас слушаю! Что вы там, с ума посходили? Кляузы строчите! Это вам не 37-й год!
– Здравствуйте, Тамара Павловна, для меня это огромная честь, что...
– Заткнись и слушай. Я не знаю, что вы там со своим шефом задумали, только с рук вам это не сойдёт. Это я вам говорю, спокойно говорю: с рук вам не сойдёт. Так и передай ему. Не сой-дёт. Вы меня ещё будете умолять, на коленях будете ползать...
– Ладно, хорошо. У вас всё?
– Нет, не всё. Вы думаете, можно просто так взять и людям жизнь ломать?! Людям, которые ничего вам плохого вообще не сделали и не собирались даже делать. Людям, которые по двенадцать часов работают и у которых проверка на проверке. Вы думаете, вы меня под монастырь подводите? Нет, вы весь университет под монастырь так подведёте...
Тамара Павловна внезапно почувствовала неодолимую потребность выговориться. Она говорила и говорила, говорила и говорила по телефону. Иногда невидимая помощница вставляла свои реплики, но ректор тут же её перебивала и говорила то, что сама хотела.
– Я вас понимаю.
– Да ничего вы не понимаете! Ничего. Думаете, это легко, когда от вас зависят жизни и судьбы тысяч людей?.. Всё, что я делаю, я не для себя делаю. Ради детей своих: сына, дочери. Ради внука своего...
Тамара Павловна то скатывалась в благородную чушь, то её поражала вселенская обида. Она говорила и говорила, говорила и говорила, не будучи способна остановиться. А её всё слушали и слушали, слушали и слушали.
«Что же я так раскудахталась? – подумала наконец Тамара Павловна. – Пора закругляться и переходить к действию».
– Видите, как я с вами честно разговариваю?! И тоже, голубушка, сделайте одолжение, скажите честно: чего вы этими паскудными жалобами со своим шефом добиваетесь?
– О, с удовольствием! Мы с радостью принимаем на работу ваших выпускников, поэтому в силу своих возможностей стремимся помочь вам, Тамара Павловна, готовить ещё более компетентных, ещё более современных специалистов!
– Да бросьте вы паясничать! Вам что в падлy ответить откровенно?
– Я со всей радостью, со всей готовностью...
– Милая, хва-тит па-яс-ни-чать. Говорите прямо, чего вы добиваетесь.
– Мы добиваемся компенсации потерь за упущенную выгоду. Общими усилиями мы с вами повысим качество выпускников, эти выпускники будут лучше работать и принесут больше прибыли. Эта компенсация нас полностью удовлетворит, даже более того – мы наконец поняли, как это выгодно – вкладываться всей душой в образовательные инновации. Не надо нам никакого лизинга, мы будем помогать вам налаживать работу в университете. На общественных началах. Ко всеобщему удовольствию.
Эта чудовищная демагогия не могла не поразить Тамару Павловну. Она и поразилась, некоторое время обдумывала, чтобы ей тоже ответить столь же ехидное и свинское, в тон. Ничего не придумав, она продолжила переговоры:
– Хорошо. Мы вернём всё назад. Будет вам лизинг в полном объёме. Вы перестанете писать жалобы?
– Ах, Тамара Павловна! Я понимаю ваши благородные порывы, но и вы нас поймите – мы только-только нащупали новую бизнес-идею. Мы только-только ощутили в себе таланты общественных помощников, как это мы можем так сразу взять и остановиться?
По спине ректора прошёл холодок. Это уже ни в какие ворота не лезет! Чего же они добиваются: чтобы она им своего первенца отдала? чтобы она на коленях ползала? чтобы им почку свою отдала или сердце вырвала из груди? Скверный разговор, очень скверный.
– Так чего же вы всё же добиваетесь?
– Мы добиваемся того, чтобы ваши студенты раскрывали свои таланты, а мы раскрывали свои.
– И какие же у вас таланты? – сверхъестественно обострившимся чутьём Тамара Павловна уловила зацепку, которую ей бросили.
– У нас таланты в области лизинга, таланты в области аутсорсинга...
– Хм... Не много ли у вас талантов?
– Нормально. С двумя талантами и жизнь в два раза веселее.
– Что, ровно в два раза?
– Не обязательно, чтобы ровно в два. Второй талант может не сразу приносить полное счастье, а потом.
– А вы не могли бы свои таланты применять поочерёдно: сегодня первый, через год второй?
– Нет, знаете, талант штука такая зыбкая, эфемерная, талант не любит жить в одиночестве...
– Значит... значит, вы хотели бы уже сегодня записаться на наш конкурс талантов?
– Да, а почему бы и нет? По простому так, по-свойски, мы возьмём и запишемся на ваше шоу. Люди мы же с вами не чужие друг другу, родственники почти.
– Запись на шоу талантов у нас в юридическом отделе через два дня, в среду. Часа в четыре вас устроит?
– Да, вполне.
– Начальника отдела зовут Оксана.
– Я знаю.
– С ней вы можете обсуждать все подробности своего циркового номера. Я надеюсь, в этот раз вы будете осмотрительнее при планировании своих рисков.
– Даже у опытного акробата может случайно подвернуться нога.
– До свидания.
– До свидания.
«До свидания, акула капитализма, – зло подумала Тамара Павловна, – не акробаты вы, а клоуны».
* * *
Быстро вернулось хорошее настроение. Тамара Павловна была очень довольна тем, как она ловко разрулила ситуацию. И собеседница ей уже казалась теперь не мерзкой стервозиной, а умной и по-хорошему языкастой девушкой. Даже подумалось: «Да, хорошо было бы иметь такую невестку. За ней, как за каменной стеной. Своим длинным языком от банды хулиганов отмахнётся. Не то, что нынешняя рохля Марина – глазки свои тупые выкатит и смотрит обиженно как недоенная корова...»
Тамара Павловна вспомнила, как познакомилась с этой Мариной три года назад. Витя специально привёл её домой, чтобы познакомить с родителями. Тамара Павловна облачилась в старый, но ещё ненадёванный фартук, старательно приготовила пироги и запекла мясо, сделала пару салатов, поставила на стол дорогое вино. Молодые люди опоздали на два часа – было видно по довольным и весёлым лицам, что они перед визитом решили заняться сексом. Тамаре Павловне даже показалось, что по лицу Марину прошла усмешка: «У вас-то секса не было, и, может быть, давно».
Стол был накрыт на кухне: в гостиной были на стенах и потолке обильные следы недавнего потопа.
Когда выпили, закусили и разговорились, Тамаре Павловне захотелось показать будущей невестке, что семья у них очень большая, в ней много интересных людей. На кухонном телевизоре было включено видео с недавнего юбилея мамы Тамары Павловны, там собралось аж 34 родственника, включая детей. Тамара Павловна специально выбирала для Марины самых интересных, важных родственников и представляла их: «Вот это Дмитрий Львович, в советское время он был директором книжного магазина, сейчас его в аренду сдаёт. Это Лев Дмитриевич, сын его, живёт в Москве, и из окон его Кремль виден...»
Марина смотрела-смотрела на телевизор, а потом спрашивает: «А это не плазма что ли?» Получив ответ, отвернулась в сторону с лицом: «Я не такая!» Стёпа – муж Тамары Павловны – был покороблен до глубины души и уже открыл рот, чтобы прочитать маленькую лекцию о том, что глупо на кухне ставить плазменные телевизоры, но его жена положила ласково свою руку на его, посмотрела ему в лицо и состроила примирительно-успокоительную рожицу: не надо, мол, девочку обижать, хорошо ведь так сидим.
Но уже тогда Тамара Павловна поняла, что эта Марина туповата. Сексапильная, с претензиями и туповатая – вот всё, что можно было бы написать в её характеристике. Даже красивой Тамара Павловна не рискнула бы назвать свою невестку, в ровное, правильное лицо которой были вставлены чужеродным элементом фарфоровые большие малоподвижные глаза.
На днях Тамара Павловна заходила к ним в гости. Между делом она поинтересовалась, с какого месяца Марина планирует прикармливать малыша Женю. Невестка выпучила большие коровьи глаза на свекровь и спросила:
– В смысле?
– Ну ты сейчас грудью кормишь, а потом?..
– В смысле потом?
– Когда ты будешь пюре давать, каши?..
– В смысле каши?
Это была невыносимая манера разговаривать. Тамара Павловна догадывалась, что эта манера связана не только с тупостью, но и полным нежеланием общаться с людьми, которые... Которые не веселят Марину, что ли? Или интерес не вызывают? Короче, с которыми Марина не вступает в резонанс. Ясно было только то, что она, Марина, считает себя выше свекрови, потому что молода, сексапильна, и на неё парни клюют...
Тамара Павловна всё бы простила невестке, но только не тупость. Она сама всего добилась в жизни, своим умом, терпением и старанием, а эта... Только деньги готова транжирить. Да и случись что в семье – своей безграничной глупостью она таких дров наломает! Вот поедут они когда-нибудь за границу, случится там беда с её Витей какая-нибудь, Марина в лучшем случае будет бегать вокруг и истерить, а в худшем сделает какую-нибудь глупость, после которой Витю или в тюрьму загребут, или он инвалидом станет. Нет, нет, надо с этим что-то делать. Только вот что?
В Марину уверенность надо вселить. Говорят же психологи, что главное для успеха это уверенность. Надо сделать так, чтобы девушка почувствовала себя умной, и со временем она действительно станет умной. Надо, значит, зачислить Марину в аспирантуру, станет она кандидатом педагогических наук, постепенно остепенится и будет задумываться о смысле бытия. Это, пожалуй, наилучшее решение, педагогически самое верное.
Да, хороший сегодня день. Столько важных решений...
Как раз позвонил Витя:
– Мама, я у тебя папку не оставил случайно? Зелёную такую.
– Нет вроде бы. Сейчас посмотрю... Нет.
– Чёрт, куда же я её засунул?
– А ты когда её в последний раз видел?
– Да, блин, сегодня утром ещё в руках теребил.
– Витя, так ты же сегодня ко мне ещё не заходил.
– А, ну да, точно. Просто Женька сегодня всю ночь плакал, я с утра туплю. Ладно, давай. Тебя домой подбросить?
– Не надо, я задержусь.
Вот оно как. Флюиды Марины, это всё флюиды Марины.
* * *
Изначально инициатива этого небольшого, незначительного с точки зрения Оксаны, манёвра исходила лично от неё самой. Просто в одном специализированном журнале она прочитала подробную статью про лизинг, аутсорсинг и вообще новые финансовые хитрости. Конечно, номинально это должно касаться не её, а, скорее, главного бухгалтера. Но та была уже человеком в возрасте, инициативы от неё не дождёшься. Поэтому Оксана и выступила с инициативой вернуть часть оборудования назад «Китеж-сервису».
Предварительно она это согласовала с тем же главбухом, экономически отделом и ещё кое с кем, кто должности в университете не имел. Получив их вялое согласие, Оксана представила ректору свой проект, согласно которому надо будет где-то найти фирму (или даже создать под кого-то из своих), которая будет заниматься лизингом и аутсорсингом для университета. Одним выстрелом убивалось сразу много зайцев. Оксана заранее знала, что ректор согласится, просто нельзя от такого отказаться. Ректор и согласилась, но только не сразу, а после консультаций с профессурой.
Оксана была очень довольна: для своей карьеры и для отношений с ректором она набрала сразу много очков. Тем оглушительнее для неё лично был приказ ректора о том, чтобы отношения с «Китеж-сервисом» вернуть назад, и что отныне это ООО и будет той самой фирмой, про которую говорили. Оксане было просто обидно: её не послушали в том, чтобы создать свою фирму, теперь придётся выкручиваться в кое-каких юридических закавыках, и вообще – она как бы и виноватой получилась в этом манёвре, который оказался пустой тратой сил.
Оксана, конечно, выполнила полностью распоряжение ректора подготовить предварительные наброски документов по аутсорсингу. Даже выполнила это распоряжение со всем старанием, не без кое-какого блеска, который часто наблюдался в её работе. Но при этом в душе Оксаны медленно зрело чувство протеста. Своей интуицией она чувствовала, что для её карьеры вся эта новая затея ректора может быть опасна.
Оксана не понимала, что движет ректором. Она слышала краем уха про жалобы, но их никак не связывала с этой ситуацией. Да и когда их не было, этих жалоб? Незнание вызывало тревогу, тревога пробудила осторожность и интуицию. Интуиция говорила, что надо проявлять активность и инициативу, чтобы с Оксаной и впредь считались. Поэтому она придумала хитрую комбинацию.
Хитрой эта комбинация казалось лично ей. На самом деле, она была больше похожа на фантазию, но ведь даже самые нелепые фантазии часто находят себе реализацию. Оксана решила, что, когда к ней в среду придёт человек из «Китеж-сервиса», она его склонит судиться с университетом. Суд для большинства юристов это лучшее место на земле, потому что именно там юрист – царь и бог. В суде от юриста зависят огромные суммы денег, там решается судьба человека: пойти ли ему в тюрьму на 15 лет или же остаться на свободе да ещё получить денежную компенсацию. В судебных делах Оксана чувствовала себя очень уверенно.
Вот поэтому она и придумала, что придёт помощница генерального директора «Китеж-сервиса», а Оксана ей уверенно внушит мысль, что всё идёт к тому, что ООО придётся судиться с университетом, без этого никак. Пусть сейчас про это не говорят ни ректор, ни директор, но на самом деле это будет стопроцентно. Оксана даже не утруждала себя заранее продумать причины этого – потом придумает, по ходу. Главное это внушить эту мысль, а потом внушить, что если помощница возьмёт этот приготовленный пакет документов, то суд будет уже совсем скоро. Помощница, конечно, испугается ответственности, побежит совещаться со своим боссом. Оксана же тем временем пойдёт к ректору и сообщит, что пакет документов принят не был, «Китеж-сервис» предпочёл судиться. И далее всё пойдёт как по маслу.
Сейчас Оксана сидела и ждала посетительницу. Вполголоса она болтала со своими двумя подчинёнными. Это были молодые женщины, одна в положении, обе старше Оксаны. Втроём они часто и подолгу болтали, когда у Оксаны не было срочной и важной работы, делали они всегда это вполголоса, чтобы не было слышно из коридора или соседних кабинетов.
Когда кто-то заходил в кабинет во время их разговора, все трое синхронно замолкали, утыкались носом в мониторы, елозили мышкой и нажимали клавиши на клавиатуре – чтобы посетитель видел их напряжённый труд и чувствовал, что пришёл не вовремя.
Была ещё одна хитрость. Все трое сидели за одинаковыми столами, одинаково выглядели, не было у них табличек с фамилиями. Нельзя было догадаться даже, кто из этой троицы начальник. Когда в кабинет заходил кто-то чужой, ему приходилось наблюдать троих работниц, усиленно работающих за компьютером и не обращающих на него никакого внимания. Приходилось обращаться к кому-нибудь наугад с вопросом. Но та работница мотала головой и делала знак рукой подождать. Посетителю приходилось ждать, иногда значительное время, чтобы потом всё же получить ответ, что ему надо не к этой, а другой сотруднице.
Все эти манипуляции делали большинство посетителей покладистыми, лишь единицы ругались. А если и ругались, то вполголоса – чтобы не помешать работе других двух работниц.
Ровно в 16:00 за дверью послышались цокающие шаги. Все трое быстро замолчали и уткнулись в мониторы. Оксана стала смотреть в самую нижнюю строчку Excel, ещё и пальцем в неё показывая. Дверь распахнулась, в центр кабинета прошла фигура. Оксана отметила, что для этого фигуре потребовалось мало шагов. «Высокая, значит» – с завистью подумала она. Фигура, не колеблясь, подошла к столу Оксаны и села на стул для посетителей. Оксана увидела перед собой красивую ладонь руки с длинными пальцами. Наконец она подняла глаза и посмотрела на лицо посетительницы. От этого у неё спёрло дыхание: такой божественной красоты она увидела перед собой лицо! Посетительница сказала знакомым уже Оксане по телефонным разговорам мелодичным голосом:
– Здравствуйте. Давайте посмотрим документы, которые вы приготовили.
Руки Оксаны сами собой забегали по столу, нащупывая нужные бумаги. Её зрительное восприятие было поражено, оно не хотело находить эти второстепенные бумаги. Всё-таки Оксана нащупала, собрала бумаги и вручила их посетительнице. Та стала просматривать пакет документов: бумажка за бумажкой. Делала она это довольно быстро, потому что просто предварительно знакомилась – вдруг надо будет задать вопрос. Через три минуты она сложила бумаги, попрощалась, встала и ушла. Оксана так и не успела даже слова вымолвить. Её восприятие снова было остро поражено: у посетительницы был высокий рост, дорогой серый брючный костюм, прекрасная фигура и королевская грация.
Когда цокающие звуки в коридоре стихли, Оксана посмотрела на своих работниц. Те сидели, открыв рот от изумления. «Сегодня они уже не работницы, – подумала Оксана, – и завтра, наверное, тоже». На самом деле, Надя и Полина были в состоянии «уже не работницы» с 15:15, когда сама Оксана посмотрела на часы, вздохнула и сказала: «День какой-то сегодня суматошный», после чего все трое расслабились и стали разговаривать.
Наде и Полине хотелось, конечно, прямо сейчас приступить к обсуждению посетительницы. Но тут возник один очень тонкий момент. Они уже находились в состоянии «уже не работницы». Если сейчас начнут обсуждать животрепещущую тему, эта тема пропадёт зря. А ведь из неё можно было бы тоже вытянуть ещё одно «уже не работницы». Поэтому Надя и Полина стали развлекаться молча, с помощью компьютера и интернета. Про это они поговорят завтра, хорошо бы с утра. А пока осталось совсем немного ещё потерпеть.
Оксана же подумала, что вот ей лично уж точно срочно нужно чем-то заняться. Не надо перед подчинёнными показывать своего удивления и волнения, да и мыслями лучше отвлечься. Стараясь говорить спокойно, но всё равно дрожащим голосом она молвила: «Так... Где же "Правила внутреннего распорядка"?» Пришлось опять хлопать по столу, заваленному бумагами. Но этих «Правил» нигде не было. Тут до Оксаны дошло, что этот проект документа она сама отдала посетительнице вместе с пакетом деловых бумаг. Ведь надо же было сложить эти бумаги в папку-уголок, но Оксана пожалела её для нелюбимого «Китеж-сервиса», вот поэтому бумаги и смешались. Сама же себя и наказала за жадность.
Эти новые «Правила внутреннего распорядка» были подготовлены отделом кадров, на них уже стояли пометки проректоров. Теперь была очередь Оксаны их тщательно проверить. Но всё это теперь пропало. Теперь надо идти позориться в отдел кадров просить, чтобы те снова распечатали и... и... Слёзы сами собой брызнули из глаз Оксаны.
Дома она приняла успокаивающую ванну с лавандой. Долго мастурбировала на сладкий и ненавистный образ, приговаривая под нос: «Я покажу тебе все оттенки серого! Я тебе такие оттенки серого покажу!..»
© Алексей Карманов, 2015
Написано 12.10.2015. Последнее изменение 18.05.2018.